Аркадий был не в силах понять. Все силы уходили на то, чтобы удерживать Милану.
– Знаешь, Кеш, я обожаю этот город. Каждый кирпичик люблю, если честно, – промурлыкала Милана, чуть не вывихнув ногу.
– Думал, ты любишь Париж…
Он в очередной раз вовремя поймал её, и она продолжила вышагивать на своих экстремальных каблуках.
– И Париж тоже люблю, – загадочно улыбнулась Милана. – Только там по-другому. Здесь сердце ёкает, а там просто нравится, понимаешь?
– Понимаю, – сказал он, пытаясь понять. – Так ты надолго в Лондон?
– Только сейчас, – неопределённо ответила она. – Потом вальдшнепы, опять Паррриж.
Она не была пьяна, но говорила странно бессвязные вещи. А он не знал, как отвечать. «Ritz» был совсем рядом, да и мороз не способствовал романтически медленным прогулкам, но Аркадию почему-то не хотелось ускоряться. Точнее, ему было холодно. Нереально холодно. Но что-то подсказывало ему, что не надо торопить события.
– Тебе не холодно?
– Ничуть! – Милана неожиданно рассмеялась.
– Что?
– Вспомнила кое-что. Неважно…
– Tell me32.
– No.
– Why?
– Дубай вспомнила. Открытие «Atlantis»…
Милана остановилась и посмотрела вверх на ночное небо, усыпанное звёздами.
– Не помнишь, как правильно: чем ярче звезда, тем она холодней? Или наоборот?
– What?
Он удивлённо посмотрел на неё, затем попробовал продолжить разговор на понятную ему тему.
– Ты была на открытии «Atlantis»?
Она кивнула и, как ему показалось, нехотя перевела взгляд с небес на землю. А точнее – на него.
– Была. Пойдём. Fucking freezing33.
«Ritz» приветливо распахнул перед ними двери, они вошли и остановились в фойе.
– Merci за незабываемый вечер, Аркадий, – Милана улыбнулась, глядя ему в глаза, словно в поисках чего-то.
Я прям почувствовал свою значимость. Издевается или серьёзно? Повинуясь минутному порыву, он обнял её, притянул к себе, желая хотя бы на некоторое время ощутить в ней что-то привычное, вырвать из мира, сделавшего её чужой, и заслужить, наконец, знакомую улыбку.
– Ты вкусно пахнешь, – прошептала она, на мгновение уткнувшись носом ему в шею.
– Ты красиво ходишь, – почему-то сказал он.
Милана, смеясь, отстранилась.
– Спасибо за тепло, – она улыбнулась, возвращая ему его куртку.
– И тебе спасибо. За вечер.
Ему хотелось сказать ей что-то ещё, что-то очень важное. И спросить о чём-то очень нужном. Но Милана не дала ему времени на раздумья: поцеловала на прощание, легко и мимолётно, и, не оглядываясь, пошла в сторону лифтов. Он улыбнулся ей вслед и, постояв немного в опустевшем без неё фойе, вышел в ночь. Куртка пахла её духами, новыми и совершенно не похожими
Скажи мне
Чертовски холодно
