их в записку и достала из школьного рюкзака зажигалку. Нет, я не курила, просто кто-нибудь из нашей компании обязательно спрашивал «огонька», теряя эти зажигалки чуть ли не ежедневно. Я взяла железный тазик, в котором стоял горшок с фикусом, положила в него заговоренный конвертик и подожгла. Наблюдая за чарующим танцем пламени, я действительно почувствовала себя ворожеей высшего уровня, совершающей очередной ритуальный обряд магического приворота, как будто проделывала это тысячи раз. Миг – и все закончилось.
В комнате появился стойкий запах гари. Словно очнувшись, я поспешно распахнула окно и высыпала пепел на улицу. К счастью, ветер дул в другом направлении, иначе вся «великая ворожея» оказалась бы в саже. После этой невинной детской шалости я, хихикая, захлопнула кулончик и, довольная собой, улеглась спать.
За зимней сменой пролетела и весенняя. Каждая из них была наполнена встречами и счастьем присутствия рядом, возможностью ощущать тепло его ладони, которая так трогательно сжимала мою. Каждая встреча приносила радость и трепетание сердца, дарила сладкую истому, разливающуюся глубоко внутри, когда я внимательно наблюдала за Егором, ища признаки ответных чувств. Дорога в лагерь теперь стала настолько знакомой, что я легко отыскала бы ее ночью с закрытыми глазами, зная каждую тропку, каждый кустик, каждый поворот.
Увы, все прекрасное когда-нибудь подходит к концу. И если сначала было слишком хорошо, то потом обязательно становится невыносимо плохо. Смены в лагере закончились, а вместе с ними стали невозможными наши встречи. Мне больше не было смысла ездить в опустевший лагерь, туда, где навсегда осталось мое сердце.
На лето Егор уехал к родственникам на юг, мы с сестрой на все три месяца отправились к бабушке на дачу пасти коров, ворошить сено и собирать чернику. Тоска по Егору, накрывшая меня первое время тяжелой грозовой тучей с потоками слез, постепенно ослабла, осталась спокойная тихая грусть и призрачная надежда на встречу. Снова на бумагу полились стихи, в которых я уже не боялась признаться самой себе в нагрянувших чувствах. Птицы весело щебетали, безжалостно палило беспощадное летнее солнце, в полях отцветал зверобой, чьи потемневшие соцветия напоминали светящиеся юношеским задором глаза моего любимого.
День за днем пролетело и лето. Вернувшись в город, я поступила в девятый класс, и жизнь потекла своим чередом.
VI
Наступила осень. Бабье лето баловало последними теплыми лучами солнца, медленно желтеющая листва тихо осыпалась на землю. С каждым новым днем мир окрашивался в яркие осенние краски – насыщенно вишневый, сочно оранжевый, темно бордовый, глубоко коричневый – повсюду под ногами шуршали одежды, сброшенные еще совсем недавно зелеными кронами деревьев. Пестрая осень плавно перешла в унылую дождливую пору с вечной слякотью и ежедневными дождями, навевающими тоску.
Стоял промозглый октябрь, когда мама, приехав с работы, прямо
