style="font-size:15px;"> Старший повернулся к бойцу:
– Максим, вызови Михалыча!
Боец, которого звали Максимом, спрыгнул в траншею и скрылся в открытой двери дота.
– Вы кто? – обернулся Курт к старшему.
– Строители мы, – охотно откликнулся старший.
– А что здесь делаете?
– Охраняем!
– Без оружия? – усмехнулся Курт.
– У товарища сержанта наган! – с гордостью за своего командира, такого солидного, с наганом! – ответил старший.
Вот такая встреча с этими недочеловеками. И они собираются противостоять нам, воинам фюрера?
– Сколько до заставы? – спросил Курт проводника.
– Немного, метров семьсот, товарищ командир!
Пора, решил Курт. Ускорив шаг, он догнал бойца и сзади, отработанным ударом, рубанул его ребром ладони в беззащитную шею. Боец упал мешком, беззвучно, фраза оборвалась на середине слова. Курт оттащил тело за ближайший куст, не проверяя – жив? Мёртв? Все равно они все скоро будут мертвецами.
Он свернул с тропинки и, сверяясь с компасом, быстрым шагом пошел на восток, к основной группе. Ближайшая цель – пересечь границу и выйти на связь. Он взглянул на часы – без двадцати минут два. Через полтора часа начнется великий и, без сомнения, победоносный поход.
Михалыч, переживая услышанное от старшего лейтенанта, с досадой вспомнил, что не проверил у него документы. Впрочем, что из того, что не проверил – на заставе проверят!
Спать не хотелось, он вышел на воздух, поднялся из траншеи. Стояла тишина. Где-то на той стороне, прокричала лесная птица. Близко, бесшумно пролетела сова или филин – он определил по крупной голове. Зарево на востоке было явственным, невидимое солнце окрасило золотом нижние кромки висящих над горизонтом лёгких облаков. На западе было темно.
Михалыч пошел вдоль дота, вырытых траншей, навстречу бойцам своего отделения. Встретился с первой парой, переговорил – всё было спокойно. По виду бойцов, по шепоту, которым они докладывали, было видно, что они тоже взволнованы.
Течение времени замедлилось, секунды тянулись и тянулись. Михалыч выругался, сплюнул три раза через левое плечо, отгоняя тревожное наваждение, прибавил шаг и быстро пошел вперёд, к следующим парам бойцов. Взглянул на часы, приблизив их к глазам, – было без пяти минут три часа утра. Саша Брынцев и Гнат Шешеня вполголоса ругались. Михалыч оборвал: – Тихо! – и прошел дальше. Бойцы повернули вслед смутно белевшие лица, но ничего не сказали.
– Хорошие ребята! – про себя подумал сержант.
Невысокий, плотно сбитый, всегда аккуратный, Александр Афанасьевич Брынцев, был родом из смоленского села Дегонка, сыном кузнеца, одним из трёх братьев в многодетной семье, в которой, помимо них, было ещё две сестры. Профессия отца наложила отпечаток – он был влюблён в технику, мог часами что-то мастерить. Успев до призыва поработать в колхозе трактористом, он полюбил
