– явление Самого Христа во славе, то сразу видно, что именно ко Христу Грядущему они духовно и устремляются.
67
См.: Качалова И. Я., Маясова Н. А., Щенникова Л. А. Благовещенский собор Московского Кремля. М.: Искусство, 1990. С. 51–56. Ил. 108–128.
68
Андрей Рублев: Подвиг иконописания: К 650-летию великого художника: Каталог-альбом / Сост. Г. В. Попов, Б. Н. Дудочкин, Н. Н. Шередега. М.: Красная площадь, 2010. С. 413.
69
Особенно это характерно для надгробных стел, часто содержащих две обращенных друг ко другу фигуры, чувства и настроения которых, как писал Б. Р. Виппер, «художник умеет извлечь не столько из жестов и мимики… сколько из ритма композиции, из орнамента линий» (Виппер Б. Р. Искусство Древней Греции. М.: Наука, 1972. С. 222. Ил. 236, 237 и др.).
70
Цит. по: Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.: Coda, 1997. С. 71.
71
По рассказу Страбона, знаменитый скульптор Фидий на вопрос, по какому образцу он создал голову своего Зевса (статуя для храма в Олимпии, сер. V в. до н. э., в 7 раз больше человеческого роста), ответил стихами из «Илиады»: «Когда Зевс сдвинет брови и тряхнет кудрями на лбу – задрожат вершины Олимпа» (цит. по: Виппер Б. Р. Искусство Древней Греции. С. 192).
72
Андрей Рублев и его эпоха: Сб. статей / Под ред. М. В. Алпатова. М.: Искусство, 1971. С. 5.
73
«Между божеством (sic. – А. К.) и человеком возникли многие связующие нити. Они позволили человеку взирать на божество не со страхом и трепетом, а с надеждой на действенную помощь, несущую душевное успокоение и силу» (Лазарев В. Н. Андрей Рублев и его школа. М.: Искусство, 1966. С. 32–33).
74
См. «Слово о почитании икон»: «Сих (святых. – А. К.) честныя и вожделенный образы почитаем и поклоняемся (им), и как живых и стоящих с нами, от ненасыщаемой любови, помышляем…» (цит. по: Дмитриев Ю. Н. О творчестве древнерусских художников // Труды отдела древнерусской литературы. Т. 14. М.; Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1958. С. 551).
75
Василий Великий, свт. Творения: В 3 т. / Исправл. пер. Московской духовной академии. СПб.: Книгоизд. Сойкина, 1911. Т. 1. С. 614.
76
«…Произведения искусства подражают не просто видимому, но восходят к смысловым сущностям (logoys), из которых состоит и получается сама природа. <…> Итак, и в природе существует смысл красоты, являющийся первообразом по отношению к телесной, а по отношению к той, что в природе, существует еще более прекрасный смысл в душе <…> Он. заставляет судить о том, каков есть тот, что предшествует ему. творец первичного смысла красоты…» (См.: Плотин. Эннеады (раздел «Об умопостигаемой красоте»); цит. по: История эстетики: Памятники мировой эстетической мысли. В 5 т. М.: Изд-во Акад. художеств СССР, 1962. Т. 1. С. 225–227).
77
Аверинцев С. С. Предварительные заметки к изучению средневековой эстетики // Древнерусское искусство: Зарубежные связи. М.: Наука, 1975. С. 376.
78
Голубцов А. П. Из чтений по церковной
