ни за что утренний обход не пропустит! А ключи он оставит у тети Клани.
В домик вели два крыльца. Одно было пустое и заброшенное какое-то, а на ступеньках другого лежал полосатый коврик и стояли большие глиняные горшки с цветами и фикусами. Их, наверное, вынесли из комнаты для утренней поливки. Конечно, здесь именно и жила тетя Кланя.
Я направился к крыльцу, но тут, будто навстречу мне, распахнулась дверь, и на крыльцо вышел мальчишка лет двенадцати в трусах, с полотенцем.
Мальчишка, прищурив глаза, поглядел на солнце, с удовольствием потянулся – и я с грустью подумал, что, пожалуй, не решусь при нем снять майку: уж очень у него было загорелое и мускулистое тело.
Ловко перепрыгнув через цветочные горшки, мальчишка подбежал к рукомойнику. Рукомойник висел на ржавом железном обруче, которым была подпоясана молодая березка, то и дело подметавшая своей листвой край черепичной крыши.
Сперва мне показалось, что мальчишка не заметил меня. Он преспокойно разложил на полочке мыло, щетку, зубной порошок. И вдруг, не глядя на меня, спросил:
– Приехал?
– Приехал… – растерянно ответил я.
Мальчишка старательно намылился, повернул ко мне свое лицо, все в белой пене, и, не раскрывая зажмуренных глаз, задал второй вопрос:
– Тебя как зовут?
– Сашей.
Мальчишка постукал ладонью по металлическому стержню умывальника, пригнувшись, попрыгал под несобранной, веерообразной струей, пофыркал и потом сказал, точно приказ отдал:
– Придется тебе два месяца побыть Шурой!
– Как это – придется?… Почему?
Не очень-то внятно, потому что рот его был полон белого порошка, мальчишка сказал:
– Меня тоже Сашей зовут. Так уж придется тебе побыть Шурой. Чтобы не путали. Понял?
Понять-то я понял, но мне это не очень понравилось.
– Я все-таки тоже хотел бы остаться Сашей, – тихо проговорил я.
Мальчишка от неожиданности даже проглотил воду, которой полоскал рот.
– Мало что хотел бы! У себя в Москве будешь распоряжаться! Понял?
Заметив, что я растерялся, он взглянул на меня чуть-чуть ласковей:
– Ладно. Иди, Шурка, за мной. Ключи дам.
– Иду, – ответил я – и таким образом принял свое новое имя.
– Только горшки не разбей, – предупредил меня Саша. – А то бабушка за них нащелкает! – Он звучно щелкнул себя по загорелому лбу и добавил: – А мне за тебя от бабушки все равно попадет.
– Как это – за меня?
– Очень просто. Она мне встречать тебя приказала. А я не пошел. Что ты, иностранная делегация, что ли? Если бы еще от станции далеко было или дорога запутанная! А то так, ради церемонии… Здравствуй, мол, Шурочка! Ждали тебя с нетерпением, спасибо, что пожаловал! Не люблю я этого.
Саша
