скорее как о животном, но это дело опять же хозяйское, однако вещи ими назывались своими именами.
Вообще же если мы говорим о разврате как уклонении от нормы, то здесь мы должны сделать еще одну ремарку. Уклонение от нормы может быть двух видов: как некая неполнота и, напротив, как некая избыточность, т. е. с одной стороны – подавленность (все, что «недо-»), а с другой – все, что слишком («пере-»), что не в меру, бесвкусно и бестактно. Разврат – это уклонение от нормы, но мне представляется, что все-таки скорее второго типа, т. е. это все, что слишком, что «пере-», что не в меру. Поэтому мы и говорим: все, что слишком, – то плохо, все, что слишком хорошо, – уже не хорошо, причем всегда, во всех случаях жизни.
Здесь также стоит подумать о том, что в жизни все-таки есть место и нормам, которые могут быть различны для разных людей, т. е. могут быть относительны в личном плане. Ведь действительно могут быть и такие ситуации, когда для одного человека что-то есть разврат, а для другого – нет. Особенно яркие примеры можно было бы здесь привести из Писания и житий святых. В житиях есть множество таких вещей, которые могли бы шокировать. Допустим, некоторые святые ходили совершенно голыми по улице и в этом «костюме Адама» заходили в женские бани, некоторые могли бросать камни в окна храмов, алтарей, утверждая, что именно там, где святыня, больше всего гнездится хвостатых. То, что им позволялось, позволялось только им. Попробовал бы кто-нибудь другой что-то подобное сделать! Так что всегда были люди, которым позволялось нечто такое, что другим не позволялось в принципе, потому что считалось кощунственным и развратным. Это нам тоже стоит иметь в виду, хотя ни в коем случае такие вещи не следует ставить во главу угла и доводить до абсурда, думая, что все может быть позволено человеку по его произволу.
Тут, наверное, у некоторых из вас возникают какие-то ассоциации с Новым заветом, ведь говорил же, например, апостол Павел: «Все мне позволено». Но он же всегда и продолжал: все позволено? – да, все, но!.. Трижды он обращался к этой фразе, она, видимо, свербила его внутренне, очень беспокоила, жгла. В этом заключалась проблема христианской свободы, свободы духа и дела христианина. Действительно, «все мне позволено», но при этом «не все полезно», «не все назидает», и «ничто не должно обладать мною». А дальше уже каждый делай выводы сам…
И наконец, я хотел бы назвать еще один ряд норм. Мы с полным правом можем говорить автономно о духовных, душевных и физических нормах жизни человека. Этого теперь мы и коснемся более подробно, потому что на таком максимальном уровне абстракции долго находиться нам, может быть, не полезно. Коли мы обращаем особое внимание на человека, то нам, конечно, будет интересно уже дифференцированно поговорить о том, что есть разврат духа, души и тела.
Всем понятно, что человек есть некое единство, некая целостность, что он не разложим на тела и оболочки, и это принципиально важно. В библейской традиции это неотъемлемая истина о человеке,
