пылью, которая не отмывалась до конца даже под душем в конце смены.
Странно, но после этой догадки ночью во сне я почувствовал, как у меня на голове выросли рога.
Время шло, текли трудовые будни. Вот и весна. Наконец-то нам повысили заработную плату. Начинал я работать за полторы тысячи рублей, через два месяца получил пять тысяч рублей. Но за деньги приходилось бороться. Когда в кассу цеха приезжал кассир с наличными, у окошка выдачи начиналась подлинная свалка. Толпа рабочих, и каждый из них стремился в числе первых получить заработанные. Читатель, вероятно, помнит те времена, когда почти везде задерживали зарплату. Не был исключением и наш завод. Но я ужом пробирался сквозь толпу работяг и всегда успевал получить свои рубли. Свои деньги я пока ни на что не тратил. Моей целью было приодеться. Поэтому позже я все же купил себе в нашем городском универмаге отличный китайский пуховик, в котором не стыдно будет показаться в Томске. Ведь я решил после полугода работы снова возобновить учебу. Я – белая косточка, интеллигент, черная работа не мой удел. Потом я весь свой заработок пустил на одежду, купив норковую шапку-формовку, туфли «Саламандра», пошил в ателье брюки из тонкого коричневого драпа, приобрел шикарный двубортный костюм и так далее. Одним словом, одет я теперь был что надо. Как я уже сказал, за каждую зарплату приходилось бороться, так я и поступал, поэтому всегда в срок получал свои трудовые.
Наконец, читатель, постепенно мы подошли с тобой к самому главному в этот период моей жизни. Это, конечно, женщина. Работа на комбинате свела меня с очень красивой особью противоположного пола. Ее звали Люда, ей было тридцать два года – на десять лет старше меня. Ее лицо имело правильные красивые черты, она была полутатарка, с ее слов. Фигура была ядреной и налитой. Одним словом, самка что надо. Выделил я ее сразу, и понравилась она мне с первого взгляда. Долго я наблюдал за ней, стараясь делать это незаметно. Поводов к сближению не было. К тому же я не хотел услышать насмешки рабочих. Наконец я заметил, что она, будучи на нашем участке, начала поглядывать в мою сторону. Но дальше дело не шло. Вскоре удобный случай представился. Мы сидели одни, я и она, на лавочке для отдыха в нашем уголке. Никого из коллег в данный момент рядом не было. Она первая что-то спросила у меня. Я понял тут же – она моя. Мы разговорились.
«Главное действовать спокойно», – успокаивал я себя. Тут возникло неожиданное препятствие – она была замужем. Вообще глупо было ожидать другого, ведь не жениться я на ней собирался.
Но впоследствии мы стали довольно часто общаться, шла к концу весна, близилось лето. Работать в цехе у раскаленной печи становилось все невыносимей. Если зимой печи приятно грели, то летом они изматывали своим жаром. Я начал считать дни до увольнения. Разговоры с Людой начали мне надоедать. Однажды уже летом, мы, как обычно, сидели на лавочке в цеховом дворике и болтали. Я внушал ей иносказательно, что в супружеской неверности нет ничего особого. Явление это
