Антониса помочь, – посоветовал Рубенс. – Пусть придумает, как исправить.
– А вот наш дорогой Франс Снайдерс. – Рубенс перешел к следующему мольберту.
Снайдерс трудился над натюрмортом, составленным из крупных морских гадов и диковинных плодов.
– Мой друг, вы всегда выручаете меня, – похвалил его Рубенс. – Это как раз то, что хотел курфюрст для обеденного зала.
Из-за картины, над которой корпел Снайдерс, внезапно раздался крик:
– Сколько раз можно повторять, я же просил!
В глубине мастерской, в углу, стоял стол, заваленный железными пластинами и досками. Рядом громоздился станок.
– Я просил! Не трогать! Мои инструменты! Где мой резец?!
Мэтью увидел здоровенного детину со всклокоченной рыжей шевелюрой и такой же буйной бородой. Детина был похож на разъяренного великана, он словно нависал над другим работником, человеком лет сорока.
– Лукас, успокойся, – подоспел к ним Рубенс. – Найдется резец, наверное, упал на пол…
– Я его сам наточил вчера вечером. Это уже не первый раз, когда у меня пропадает инструмент! – не унимался детина.
– Никто здесь не хочет тебя обидеть, Лукас, – негромко, по-отечески терпеливо увещевал великана Рубенс.
Рыжий перестал кричать, но громко гремел металлическими пластинами. Тоби заметил, что Снайдерс и Брейгель переглянулись.
«Не все гладко в мастерской, – понял Тоби, – это и неудивительно, когда много столь разных художников работают под одной крышей».
Мэтр подошел к столу граверов и взял в руки оттиск.
– Отличная работа, Соупман! – похвалил Рубенс робкого гравера, на которого нападал великан.
Тот робко улыбнулся.
– Господин Мэтью, – окликнул англичанина Рубенс. – Взгляните-ка на этот оттиск. А лучше – знаете что, пойдемте в мою студию, там и побеседуем.
Покидая мастерскую вслед за Рубенсом, Тоби слышал, что рыжий снова принялся ругаться.
– Это шумел мой новый гравер, Лукас Ворстерман, – объяснил Рубенс. – Не привык работать вместе с другими, на это нужно время. Вы не можете представить, как трудно иногда направлять всех этих людей, не говоря о том, что их надо как-то прокормить…
Личная мастерская хозяина дома представляла собой большую квадратную комнату, окна которой выходили в сад. Здесь стоял старинный стол с витиеватой резьбой, несколько тяжелых кресел, два мольберта. Стены мастерской украшали рисунки – копии работ Микеланджело и картины, которые мэтр скопировал у Тициана. В нишах и у окна притаилось несколько античных бюстов, по углам – бронзовые подсвечники.
Тоби Мэтью устроился в кресле. Рубенс перебирал и раскладывал листы на столе.
– Я распорядился принести пиво, а вы взгляните пока…
В руках у мэтра оказалась гравюра с картины «Охота со львами».
– Вот здесь, где дикари
