люди? А кто тогда?
– Да я бы на каких-нибудь гоблинов-разбойников подумал, но их у нас отродясь не водилось. Низкие слишком, скорченные какие-то. Корявые, одним словом.
– Красные Шапки? – отрывисто спросил Бонавентура.
– Не, мэтр, – помотал головой четвёртый из слуг алхимика, Кевин. – Это уж совсем сказки какие-то. Гоблины хоть в Загорье есть, а Красные Шапки – это ж дальний запад…
– Мне прекрасно известно, кто где обитает, спасибо большое, – раздражённо бросил Бонавентура. – Значит, не гоблины, не поури, не гномы-ренегаты, не эльфы-ушкуйники, так что остаются только…
– Гууны, – спокойно сказал мастер, глядя в окно. – Сейчас один мелькнул. Если это не гууны, готов съесть собственный сапог.
– К бою, – коротко скомандовал алхимик, с неожиданной ловкостью извлекая из-под дивана широкую бандольеру с многочисленными склянками без пробок, запаянными наглухо. Накинул себе на плечо.
– Все готовы?
– Готов. – Мастер набросил плащ поверх торопливо надетой кольчуги.
– Тогда идём. Атакуем первыми. Тогда есть шанс. Так, други мои, хлебните-ка… для храбрости.
Алхимик поспешно опорожнил в глиняную кружку какой-то пузырёк.
Все выпили вкруговую, не исключая и мастера. По телу быстро распространялось приятное тепло.
– А теперь вперёд! – скомандовал мэтр.
Ни один из людей Бонавентуры не возразил. На лицах их отражалась только свирепая решимость.
Вараны встали.
Бонавентура рванул какой-то рычаг, и задняя стенка кареты упала прямо вниз, образовав нечто вроде сходен. Люди мэтра, держа навскидку небольшие двухдужные арбалеты, ринулись наружу, мастер – за ними, самострелы в каждой руке, секира заброшена за спину.
Алхимик резво семенил с ним рядом, в руке – тоже нечто вроде арбалета, только стрелял он не дротами, как у остальных, а швырял вперёд разнообразные скляницы мэтра.
Кусты вокруг затрещали. Солнце заволокли сплошные низкие осенние облака, что грозили вот-вот разразиться то ли дождём, то ли даже и снегом.
Из облетевших зарослей вырвалась первая скорченная фигура, с лёгкостью размахивая длинной совнёй с внушительным, как хороший меч, лезвием, держа её притом в одной руке, словно обычный топорик. За ней ещё одна, ещё и ещё.
– Х-ха! – гаркнул мэтр Бонавентура, ловко вскидывая свой самострел. Сверкающая скляница угодила прямо в грудь самому резвому гууну, разбилась, и вампирий прислужник немедля вспыхнул. Весь, от макушки до самых пят. Вспыхнуло долгополое одеяние, нечистые спутанные волосы, спускавшиеся ниже плеч, деформированное лицо, всё во вздутиях и каких-то шишках – плоть запылала мигом, дружно и весело.
Гууны бывают самые разные, некоторые ничем не отличаются от людей, некоторые отличаются… всем.
Этот, похоже, пребывал где-то посередине. Во всяком случае, нечувствительностью к боли его не снабдили.
Гуун
