сталкивается с Матильдой, спрашивает:
– Люси не видели?
Уже и забыла Ма, что там Матильда с мужем вытворяла.
– Она туда пошла, – Матильда кивает в сторону границы.
– И не вернулась?
Ма смотрит на часы, полчаса до полуночи, за окнами темно…
– И ты её отпустила?
– Так в сами сказали… пускать…
– Ох, чтоб я тебя не видела в доме больше!
Ма радуется, есть на ком злость сорвать. На Матильде. Ма распахивает дверь, бежит в темноту ночи, зовет – Лю-ю-ю-си-и-и-и!
Нет Люси.
Па бежит за ма, да погоди, дорогая, дай я…
А вон Люси.
Стреляет.
Раз, другой, третий.
Люси добивает оставшихся – девяносто восемь, девяносто девять…
Па обнимает сзади.
– Пойдем, принцесса?
– Не, погоди… надо еще одного…
Люси бежит в ночь, па за ней, и охранники, надо еще одного добить, до ста, это очень-очень важно…
Люси стреляет в темную тень, кажется, в Монстреллу.
Сто.
Пятьсот баллов. И десять бонусами.
– Ну… это нормально в её возрасте… понимаете, все мы проходили через стадию игры…
Ма кивает.
– Ну конечно, доктор… а то я так напугалась, когда она нищету эту жалела… ну ничего… это пройдет,
– Ну конечно… пройдет.
Здесь граду быть
Я огибаю невысокую скалу, иду к холмам. Пустыня ложится мне под ноги, как будто уже сдается мне, победителю – но я знаю, что это обман, что она не скоро признает себя побежденной.
Здесь нет ничего, только пустыня, бескрайняя, бесконечная, бесчувственная, как сама смерть. Чахлые деревца нет-нет мелькают на горизонте, и все кажется, что ветер занес их сюда даже не из лесов к северу, а вообще откуда-то с далеких звезд.
Мертвая земля, высохшая земля, – от северного до южного полюса, земля, никогда не знавшая жизни кроме вот этой вот чахлой поросли, отчаянно борющейся за жизнь. Я пришел на эту землю со звезд, сам не знаю, зачем пришел, все говорили, что я пришел зря.
Но я знаю, что на этой земле – когда-то – будут города.
Это сейчас здесь ничего нет, серые холмы и серые скалы, но я уже вижу, как положу здесь первый камень, как сложу из камней первый дом, и позову людей, и они поставят здесь первый город, и в городе будут жить люди.
Сначала никто не поверит, что здесь можно жить, будут прилетать сюда осторожно, нехотя, потом больше, больше, с умирающей земли, которой осталось жить какие-то тысячи лет, на новую землю, которую я нашел.
Здесь будут города…
Я огибаю невысокую скалу, иду к холмам. Пустыня ложится мне под ноги, как будто уже сдается мне, победителю – но я знаю, что пустыня давно победила нас.
То тут то там на горизонте мелькают руины – руины городов, обломки, которым уже не суждено
