Смотри на эту тему соответствующие главы антисоветского сочинения «Архипелаг ГУЛАГ». Например, «Зэки как нация».
А.К.: Естественно, что в революционной семье Аксеновых Васина мама, Евгения Семеновна Гинзбург, представляла собой троцкистов, то есть, грубо говоря, людей, которые непрерывно поют хором (пусть простит меня покойная Евгения Семеновна за такую иронию!), а папа, Павел Васильевич, – рабоче-крестьянский класс, который в юности ходил без галош. Откуда ж здесь мог взяться пиетет к дореволюционной России? Ниоткуда. Вот почему многие советские либералы, дети репрессированных, к дореволюционной России относились без всякой любви, без всякого сожаления.
Е.П.: Но отчего юношеская фронда не привела Васю, например, в стан монархистов? Я без иронии это спрашиваю.
А.К.: А там не было фронды, вот в чем дело. Об этом нам еще придется говорить. Где была фронда? В чем фронда? Он хотел писать, как раньше не писали, эта фронда была литературная, а не политическая. Он хотел поступить в институт и гулять по Невскому в американском пальто – это что, фронда? В американском пальто, между прочим, не в белогвардейской форме.
Е.П.: И не в зипуне и валенках.
А.К.: А были такие затаившиеся враги, надевшие партийную униформу, френчики, галифе, протырившиеся в большевистские райкомы, но не забывшие своих раскулаченных родителей. Например, вроде писателя Василия Белова, отчества не помню. По-моему, Петрович.
Е.П.: Петрович – это был Виктор Петрович Астафьев. Белов – Василий Иванович. И был он, в отличие от антисоветчика Астафьева, инструктором райкома комсомола, коммунистом, естественно. При Горбачеве – даже членом ЦК КПСС. Всю жизнь таился, только по «Канунам» видно, как он ненавидел большевиков.
А.К.: А Вася был однозначно, прямо и безусловно из «детей Арбата», если говорить в терминах перестроечного времени.
Е.П.: Пошире все-таки был, чем эти типичные «дети».
А.К.: Ну, потому что он в первую очередь был талантливейшим писателем. А как человек, как обычный человек, обычный советский интеллигент он являл собой типичнейшее «дитя Арбата».
Е.П.: А что, собственно, это означает – «обычный советский интеллигент»? Интеллигенты все разные. То есть ты Васе шьешь классовое определение: «сын Арбата».
А.К.: Да, классовое определение.
Е.П.: Напрасно. Я и Белова так категорично не взялся бы определять, хоть он и провел почти всю жизнь в коммуняках.
А.К.: А куда ты без классовых градаций денешься?
Е.П.: Подумать надо.
А.К.: Другое дело, что и Белов, и Аксенов, и Абрамов, и Шукшин, и троцкист Шаламов, становясь крупными писателями, оказывались шире своей человеческой сущности. Кто такой был Пушкин? Дворянин, камер-юнкер. И остался бы камер-юнкером, если бы не великий литературный талант. Вот и Вася – остался бы в памяти родственников и друзей обычным
