понимаешь?
А.К.: Да. Для Аксенова Хрущев все равно был лучше, чем Сталин. Хрущев миллионы из лагерей выпустил, прежде чем снова начать сажать. Однако уже совершенно не в тех пропорциях, что раньше.
Е.П.: Ну да. Василий это всегда ценил. Отсюда и его знаменитый ответ Никите, когда тот завопил: «Мстите за смерть ваших родителей, Аксенов!» Василий Павлович ему скромно ответил, что Вождь ошибается: родители живы, реабилитированы – и что это в их семье с благодарностью приписывают Никите Сергеевичу Хрущеву.
А.К.: И хотя при Брежневе он прожил здесь порядочно, война, которую он вел за «Метро́поль», была не с Брежневым. И выпихивал Васю из страны не Брежнев, а Союз писателей, КГБ, кто угодно, но только не лично дорогой Леонид Ильич.
Е.П.: Совершенно верно. В «Бумажном пейзаже» Брежнев – Лёня, Лёка, Лентяй, Бровеносец, Мистер Броу, как его придумал называть Аксенов, – изображен даже, я бы сказал, саркастически-добродушно. Помнишь, он получает жалобу от персонажа Велосипедова, написанную одними глаголами или существительными, не помню, после чего изрекает: «А что, парень вроде неплохой, хорошо пишет». – «Да он – антисоветчик», – ему отвечают. «А-а, антисоветчик? Ну, тогда нужно ему дать лет пятнадцать. Ничего, молодой еще выйдет, когда отсидит…» То есть он не злодей, а такой это… коммунистический сибарит, имя которого совершенно ничего не значит, но вовсю используется.
А.К.: Вот я и говорю: Аксенов воевал уже не с Брежневым, а с Союзом писателей, ГБ, с системой, с инструментами системы, которой и сам Брежнев в какой-то степени подчинялся. И вот пришел Андропов…
Е.П.: Ну уж с Андроповым у него отношений вообще не было, потому что, когда Андроп пришел к власти после смерти Лени в 1982-м, Аксенов уж два года был в эмиграции, знакомил любознательных американских студентов с поэзией Серебряного века и прочей русской декадентщиной. Последнее, что я изложу по теме «Леня и Вася», это то, что у меня после обысков случайно сохранилась Васина открытка, где он описывает день и час, когда он узнал о смерти Брежнева. Это было в Нью-Йорке, он был приглашен на какой-то авангардистско-диссидентско-антисоветский спектакль, где актер в маске Брежнева неуклюже двигался на сцене под шаманскую этническую музыку. Пораженный этим зрелищем Вася пришел домой, включил радио и узнал, что Брежнев вот-вот, только что умер. Бывают же такие странные сближения!
А.К.: Бывают. А вот какие отношения были у Василия Павловича с новым начальством страны, не забоимся мы с тобой рассуждать?
Е.П.: Поздно нам, ветеранам, бояться. Значит, так: товарищ Горбачев, дай ему Бог здоровья, он ведь примерно одного возраста с Аксеновым, чуть-чуть его постарше, на годик всего, тоже шестидесятник, говорил мне, когда я делал с ним беседу для «Огонька», что сильно был увлечен Аксеновым как писателем, очень сильно. Я рассказал об этом Василию, а тот в ответ мне поведал дивную историю. На Северном Кавказе давным-давно он однажды кутил в горной гостинице для альпинистов с местным поэтом и прозаиком Валентином Гнеушевым, который вдруг вспомнил, что пригласил
