стипендии того времени, а за общежитие он вообще ничего не платил, как сирота. Так что Сергей ни в чем не нуждался. Товарищей, с которыми обычно все выпивают в студенческие годы, у него не было. В преферанс и даже в шахматы он не играл. И спортом занимался одиноким – бегом на длинные дистанции. Словом, был абсолютно отдельным ото всех и всего, кроме сопротивления материалов и более общих дисциплин этой же группы вроде теории упругости и теории пластичности.
Не то что он специально сторонился товарищей – скорей они не особенно им интересовались. Среди студентов самого, вероятно, прославленного, хотя и секретного в те годы института было много ребят из семей ученых, причем ученых крупных, не в первом, как правило, поколении. Их способности и воспитание проявлялись не только в учебное время, но и в свободное, которого у Сергея просто не было – в свободное время он читал учебники и монографии и сдавал по две сессии, а то и по три за время одной. А они читали модные романы в популярных литературных журналах, сами сочиняли и пели песни под гитару, знали наизусть много стихов, в том числе и запрещенных, слушали по ночам иностранное радио, а утром рассказывали анекдоты. Сергей им был не только неинтересен, но и несимпатичен. Они будто чувствовали исходивший от него особый запах, запах барака, не выветрившийся с детства, хотя Сергей принимал душ два раза в день и никогда не рушился, как многие из них, спьяну в постель, не почистив зубы, – поскольку не бывал никогда пьян.
Да ведь и лет с барачных времен прошло сколько! И в квартире приличной он жил, и в лесной школе – правда, тоже несколько барачного духа…
Но прозвище заглазное у него было Гегемон, и он об этом знал и нисколько не расстраивался. Честно говоря, несмотря на успешно сданные экзамены по мировоззренческим предметам – истории КПСС, политэкономии капитализма и социализма, марксистско-ленинской философии, он не особенно отчетливо представлял себе, что такое гегемон.
К восемнадцати годам, вместо обычных двадцати двух, он с красным дипломом – даже ненавидимый английский одолел! – окончил институт, был оставлен в должности ассистента на обожаемой кафедре сопротивления материалов, а в качестве одинокого преподавателя – в той же комнате общежития, только к нему перестали подселять соседей. Можно было предположить, что лет максимум через пятнадцать появится по крайней мере членкор по отделению технических или физико-математических наук Сергей Сенин, вернее, Сергей Кузнецов – как раз, преодолев все формальности, вернул он в это время себе фамилию по родному отцу, чем сильно удивил коллег…
Но тут с ним произошло нечто необъяснимое.
Или объяснимое – если вспомнить неясный намек на провал времени в его биографии, на каковой провал мы уже обращали внимание и обещали его растолковать. Не то он родился на шесть лет раньше, чем было зафиксировано соответствующим свидетельством и нашим рассказом, не то многие описываемые нами в настоящем времени события на самом деле произойдут в будущем…
