тот самый, с Шукшиным. Петрович после толкнул речь: вот, мол, что сейчас происходит там, в степях за Доном. Так что боевой дух личного состава после всего случившегося можно назвать «высоким». Конечно, кто-то жалел об оставшихся дома родных. Но были и не сожалеющие.
– Детдомовский я, тащ капитан второго ранга! Никто меня там не ждет. Может, повезет – после во Фрунзенку поступлю или в Дзержинку. Офицером стану, как вы.
– Отец умер, мать алкоголичка. С приходом Ельцина пить и начали. Может, теперь не будет никакой «перестройки». Помню, как батя, веселый, непьющий еще совсем, меня мальцом на рыбалку брал.
– А Сталин – что Сталин? Он-то уж точно Родиной торговать не будет и другим не даст. Если б еще Ельцина с Горбачевым и этого, Солженицына, в ГУЛаге сгноить, совсем было бы хорошо!
После этого Петрович явился ко мне повеселевший.
– Воевать можно, командир. Признаться, я худшего ожидал. Вплоть до открытого неповиновения.
Так что идем крейсерским ходом, курсом норд-ост, сорок пять, на ста метрах.
– Командир, множественные шумы винтов, пеленг триста пятьдесят!
– Боевая тревога!
Хорошо если конвой, а если корабельная поисковоударная группа? Хотя, помнится мне, такие группы из авианосца-эскортника с десятком «авенджеров» и трех-четырех эсминцев союзники начали массово применять только в сорок третьем. Массово. А если нам повезло наткнуться на одну из первых? Время еще есть, уклониться успеем.
Наконец стало ясно, что конвой, так как акустика выделила больше трех десятков надводных целей. Корабельные группы такими не бывают. Разве что штатовцы решили перебросить в Англию пару линкоров и авианосец со всем подобающим эскортом. Но нет – винты явно гражданских судов.
– Вправо, курс восемьдесят пять!
Идем параллельно конвою. Нас не обнаружить – слишком далеко. Хотя слышим работу как минимум одного гидролокатора. Сан Саныч по пеленгу определяет цели. Примерная дистанция, курс, скорость – картина ложится на планшет.
– Акустик, «портреты» пишешь? – спрашиваю я.
– Так точно, тащ капитан первого ранга! Только определить бы подробнее, что есть что!
У каждого типа корабля или судна есть свой уникальный акустический «портрет», позволяющий опознать под водой, с кем имеем дело. Но если по кораблям начала двадцать первого века у нас было полное собрание – и наших, и штатовских, и прочих стран (а вы думаете, зачем наши за ними слежение ведут в мирное время? и за этим тоже!), то вот сейчас возник громадный пробел.
Решаемся всплыть под перископ, надеясь на его противорадарное покрытие. Впрочем, в сорок втором радары на каждом корабле союзников – это из области фантастики.
Я ожидаю увидеть силу, вспоминая плакат времен училища – тридцать судов шестью кильватерными колоннами идут параллельно друг другу, такой вот огромной «коробочкой».
