желанием горнего, жестость пустыни паче всего мира сладких предпочли60 и, удалившись совершенно от людей и соделавшись жителями пустыни, вселенную утвердили молитвами своими61 и которых внегда пети им святые молитвы, сослужителями были Ангелы62, которые за молитвой забывали о пище, о сне, об окружающих врагах и мучителях, которые свое богослужение и молитвенное правило оканчивали в засыпаемых катакомбах, в подожженных со всех сторон храмах63, на пути к месту казни64. Во время самых мучений65, склоняя под меч свою голову или растерзываемые зверями, иногда смешивая свою кровь с кровью Владыки Своего при незаконченной еще литургии66. Сии святые делатели молитвы опытно познавали, как легче и прямее достигнуть спасительнейших и сладостнейших плодов молитвы67. А Церковь принимала и сохраняла и те священные слова, в которых они изливали Богу свои души, и тот опытно проверенный ими строй и порядок молитвы и богослужений, которые они слагали для себя, а иногда рекомендовали своим собратиям и чадам духовным68. Из собранного таким образом богатства молитвенного опыта лучших своих сынов, руководимая Духом Божиим Святая Церковь избрала лучшее, потребнейшее, систематизировала, исправляла недоконченное, приводила к стройному единству69 и давала в руководство своим послушным чадам, которые и принимали все с любовию, не как иго неудобоносимое, а как бремя благое и легкое 70, полученное от возлюбленной и любящей Матери. Так слагался наш Церковный Устав, которые наши старые русские книжники не без основания называли «КНИГОЙ БОГОДУХНОВЕННОЙ». Наш Типикон71. Это вехи на пути молитвенном, указывающие нам протоптанные дорожки, прямо ведущие к цели, дорожки протоптанные и истоптанные святыми угодниками и нашими благочестивыми предками. Зачем уклоняться на иные пути, зачем выискивать новые, когда по этим, как уже изведанным, безопаснее, легче, скорее, с меньшим трудом можно войти в труд всех предшествовавших поколений, пожать то, что уже посеяно иными между прочим и для нас72.
В богослужении, в Уставе Православной Церкви нет ничего случайного, в нем все строго продумано. И все даже малейшие детали имеют свой, часто весьма глубокий смысл, сообщают отдельным чинам и последованиям свой колорит, придают им особую умилительность и трогательность. Как в стройном стильном здании все до мелочей на своем месте, как в хорошем музыкальном произведении все звуки сочетаются в одну стройную гармонию, как на прекрасной картине и линии, и краски, и тени расположены так, что все вместе только восхищают зрителя, так и в нашем величественном, дивном, прекрасном богослужении. Перестановка одной части богослужения на место другой, внесение несоответствующих дополнений, опущение даже небольших деталей – это так же нарушает общую гармонию богослужения, как фальшивая нота в пьесе, как случайно проведенная на кратине ненужная линия или клякса, как не на месте устроенное окно или карниз в стройном здании.
В грубой, топорной работе и большие неточности незаметны.
