что странно. Раздосадованная, она отперла дверь и вернулась в квартиру. Осмотрела гостиную, прошлась по другим комнатам. Проверила шкафы, где хранились диски с фильмами и книжки. На первый взгляд все в порядке, все как было, так и есть… Разумеется, ей сразу вспомнился призрак из дома Людовика. Почему бы этому призраку, сделав обыск там и запомнив номер ее машины, не приехать потом к ней? Впрочем, любой другой на ее месте решил бы, что замок уже старый и пора его смазать… Люси улыбнулась, пожала плечами и вышла наконец на улицу. Хватит уже психовать из-за ерунды! И все-таки, отчалив, она еще долго смотрела в зеркало заднего вида и радовалась тому, что этот странный фильм у Клода Пуанье, стало быть в безопасности.
Поездку по тряским бельгийским дорогам до Льежа в стареньком автомобиле без кондиционера вполне можно было назвать подвигом, тем не менее она добралась без остановок и сразу нашла нужный дом. Дверь ей открыл Люк Шпильман, нижняя губа которого оказалась украшена совершенно омерзительным пирсингом…
– Это вы мне звонили?
Люси кивнула и показала служебную карточку со своей фотографией и полоской цветов французского флага наискось. Цель визита она объяснила еще по телефону, сославшись на часть правды: один из фильмов, купленных у Шпильмана Людовиком Сенешалем, заинтересовал полицию, поскольку содержит сцены насилия.
– Да, это я звонила. Можно войти?
Люк торчал в дверях и пялился на нее свинячьими глазками. Волосы у него на голове стояли дыбом, можно было подумать, перед ней Билл Каулиц из группы «Токийский отель».
– Ладно, пойдемте, только не говорите, что мой отец имел отношение к каким-то темным делишкам.
– Нет-нет, не беспокойтесь.
Они спустились по ступенькам в просторную комнату с верхним светом. Сквозь стекло в крыше было видно ясное синее небо, и Люси почудилось, что она попала в гигантский виварий. Люк Шпильман откупорил для себя бутылку пива, гостья попросила стакан воды. Кто-то в доме играл на каком-то музыкальном инструменте, нотки – легкие, чарующие – словно бы танцевали в воздухе.
– Это кларнет. Моя подружка играет.
Удивительно! Люси скорее представила бы себе его с девушкой, осваивающей электрогитару или даже ударные. Она решила не тянуть резину и перешла прямо к делу:
– Вы жили с отцом?
– Временами – да. Мы почти не разговаривали друг с другом, но у него никогда не хватало духу выставить меня за дверь. Вот я и мотался между этим домом и квартирой подружки. А теперь, когда его уже нет, думаю, сделал окончательный выбор.
Люк оторвался от своего семиградусного «Шиме Руж» и поставил наполовину опустошенную бутылку на стеклянный столик рядом с пепельницей, где лежали окурки косячков. Люси пыталась разобраться, что он за человек, этот дурачок: мальчишка явно строптив, упрям, скорее всего, избалован с детства. Похоже, недавняя кончина отца не слишком
