маленькую комнату с яркими фресками, изображавшими жизнь святого Иоанна. Екатерине предложили сесть. Тем временем король взирал на нее с другой стороны заваленного гроссбухами стола. Закутанный в темно-синий бархат, он выглядел разбитым, иссохшее лицо походило на посмертную маску, однако Генрих через силу улыбнулся:
– Я пригласил вас сюда, Кэтрин, чтобы узнать из первых уст, действительно ли вы рады помолвке с принцем Генрихом.
– Пока этим довольны вы, сир, и мои родители, я счастлива. – Теперь она говорила по-английски довольно сносно и не нуждалась в переводчике.
Король, закашлявшись, наклонился вперед. Екатерина уже слышала такой кашель, и этот звук заставил ее похолодеть.
– Но принц – мальчик. Не предпочли бы вы в своей постели иметь мужчину?
Екатерина была поражена до глубины души. Никогда ни один мужчина не говорил с ней о таких интимных вещах. Заливаясь краской гнева, она с запинкой пробормотала:
– Я не думаю об этом.
– А я, смею вас заверить, думаю. Здесь есть о чем поразмыслить. Если бы нашелся муж зрелых лет, а ваши отец и мать выразили бы согласие, тогда вы были бы так же довольны и счастливы?
– Я повинуюсь их воле.
Куда ведет этот разговор? Боже, неужели ей предпочли невесту из Франции? Она не пережила бы такого стыда.
Король рассматривал ее. Его взгляд скользнул по ее груди, но тут же вернулся к лицу; это произошло так быстро, что Екатерина засомневалась, не почудилось ли ей. Однако неловко ей было, это несомненно.
– Вы славная девушка, – сказал Генрих с безрадостной улыбкой и снова кашлянул. – А теперь предоставьте старого вдовца его горю и идите наслаждайтесь садами. Они прекрасны в это время года.
Екатерина ушла, озадаченная. К чему все это было? Позвав с собой сестер Варгас, она пошла прогуляться по аллее, которая вела к какому-то строению, издали напоминавшему церковь. А навстречу ей шел принц Генрих, сопровождаемый учителем.
Она едва узнала его – так сильно принц изменился. Он, конечно же, повзрослел, лицо его заострилось, теперь в его чертах проглядывал мужчина, каким он станет. Принц был очень печален, от его кипучей жизнерадостности не осталось и следа. И все же при виде Екатерины он, казалось, просиял, и принцесса еще раз поймала себя на мысли: какой это все-таки очаровательный и привлекательный мальчик.
– Леди Кэтрин! – воскликнул принц и низко поклонился.
– Ваше высочество. – Екатерина сделала реверанс. – Я была так опечалена известием о постигшем вас несчастье.
– Благодарю вас. – Голубые глаза принца наполнились слезами. – Не знаю, как вынести скорбь по моей бесценной матери. Никогда не получал я более ужасного известия. Жду, когда наконец время притупит боль.
Слеза сползла по щеке Генриха. Он стер ее, делая над собой усилие, чтобы совсем
