вплотную к толстым стеклам очков. Отчеты о НХЛ, как сейчас помню.
– Любишь спорт? – спросил я.
Он кивнул. Словно отгоняя от себя надоедливую муху.
– А какие спортивные секции на потоке? – снова спросил я.
Он понял, что я не отстану. Сложил газету и убрал в сумку.
– Лыжная. Футбольная. И еще спецназ.
При слове «спецназ» я зашевелился. Вспомнил былое, запах раздевалки, выцветшее от пота и стирок черное кимоно, голос тренера.
– Ой, – сказал я. – А к кому можно прийти, чтобы записаться?
Он посмотрел на меня с недоверием.
– У меня черный пояс по карате, – пояснил я. – Правда, всего первый дан, но все равно… Там кто из нашей группы?
– Я, – сказал Женя со своим вечным мрачным настроением.
– О-о, – протянул я, не зная, что еще сказать, и повторил: – О-о…
– У меня минус семь, – сказал он и поправил очки. – Еще Лена ходит, у нее врожденный порок сердца, ей обычные нагрузки противопоказаны. Приходи…
Женька был страшный приколист и редкая умница. Я у него списывал задачи по квантовой механике. И безумно вывел его из себя, когда единственный в группе получил пятерку по «теории атомных станций».
Просто повезло. Вытащил именно тот единственный билет, который не только знал, но и понимал. Я был бы рад и тройке. К пятому курсу я понимал, что вряд ли буду работать по профессии. А Жене поставили четверку. Он знал всё, но начал спорить с профессором и доспорился до потери одного балла.
Денег не было, и с этим надо было что-то делать. Но у Андрея была идея, живо обсуждавшаяся в нашей секции карате. Уже другой, куда ходили ребята постарше и посерьезнее. Я пришел со своим черным поясом и поймал на себя взгляд тренера. У друга был белый, хотя он был первый в городе боец.
Тренер вызвал меня в центр зала, сам стал со мной в пару. К этому дню я удачно успел посмотреть все фильмы про Шаолинь, все фильмы с Брюсом Ли, Чаком Норрисом и Ван Даммом. Поэтому было больно, но не обидно.
Понимал, что новичков всегда бьют. Или – если хотите – испытывают.
– На черный пока не тянешь, – сказал тренер, подытоживая.
Боль прошла в раздевалке. Когда друг Андрей сказал вслух, что есть возможность купить вскладчину фуру водки. Фура водки в девяносто первом – это была валюта посильнее доллара. Доллары попадались фальшивые, а к паленой водке народ относился спокойнее.
У меня были деньги на ящик. У Андрея на три. Продать бутылку с рук можно было в два раза дороже – это если сразу. Я представил, как продам ящик, на вырученные деньги куплю два, продам их и куплю четыре. Потом продам четыре и заживу…
Мы передали деньги вожаку этим же вечером и принялись ждать фуру. Фура пришла, встав на стоянку в тайном месте на окраине, и мы приехали с тележками на колесах за своей долей. Забрали. Дело было вечером. Домой водку нести было нельзя. Сейчас я удивляюсь – почему так? Но тогда мы
