помог ей с багажом. Услышав, что в Америку она отплывет только под вечер, носильщик посоветовал сразу же отнести чемоданы поближе к месту швартовки трансатлантических лайнеров, там есть навес, под которым работает его друг; если она назовет ему имя носильщика, то сможет на весь день освободиться от чемоданов. Эйлиш поблагодарила его, обнаружив при этом, что говорит с интонациями Роуз – с теплыми, проникновенными, но также и сдержанными, хоть и лишенными робости интонациями женщины, которая полностью владеет собой. В родном городе, да и в любом из мест, где она могла столкнуться со знакомыми или родственниками, за ней прежде таких не водилось.
Джека Эйлиш заметила, едва начав спускаться по трапу. Она не знала, следует ей обнять его или нет. Прежде они не обнимались никогда. Он протянул ей руку, Эйлиш остановилась, вгляделась в него. Джек казался смущенным – пока не улыбнулся. И она шагнула к нему, словно собираясь обнять.
– Ну ладно, ладно, – сказал он, ласково отталкивая ее. – Люди подумают…
– Что?
– Ужасно рад тебя видеть, – сказал Джек. И покраснел. – Правда, ужасно рад.
Он поблагодарил носильщика, назвав его «другом», взял чемоданы сестры. Когда он повернулся к Эйлиш, та снова попыталась обнять его, но Джек ей не позволил.
– Ну хватит уже, – сказал он. – Роуз прислала мне кучу инструкций, одна гласит: никаких поцелуев и объятий.
И засмеялся.
Они шли по оживленному порту, где разгружались и грузились суда. Джек уже отыскал то, на котором предстояло отплыть Эйлиш, и, оставив, как было договорено, чемоданы под навесом, они пошли посмотреть на это судно. Лайнер стоял немного в стороне от других кораблей, массивный, куда более величавый, белый и чистый, чем окружавшие его торговые суда.
– Вот он и доставит тебя в Америку, – сказал Джек. – Это как с терпением и временем.
– А что с терпением и временем?
– Терпение и время даже улитку в Америку приведут. Ты разве никогда не слышала этого?
– Ой, не говори глупостей, – сказала Эйлиш, толкнула его локтем в бок и засмеялась.
– Папа часто повторял это, – сказал Джек.
– Когда я выходила из комнаты, – ответила она.
– Терпение и время даже улитку в Америку приведут, – повторил он.
День стоял ясный. Они молча покинули порт и направились к центру города. Эйлиш хотелось вновь оказаться в своей спальне или даже на корабле, уже пересекающем Атлантику. Поскольку подняться на борт ей предстояло самое раннее в пять пополудни, она прикидывала, как бы им провести день. Увидев первое же кафе, Джек спросил, не голодна ли она.
– Булочку съела бы, – ответила Эйлиш, – и, может быть, выпила чашку чая.
– В таком случае постарайся получить удовольствие от последней твоей чашки чая, – сказал Джек.
– Разве в Америке нет чая? – спросила она.
– Шутишь?
