взвыла она и сорвалась на хохот, истерически, всхлипывая. – Шантаж! Опять шантаж. ИВ, хоть ты не опускайся до них. Уйди! – Всхлипнув пару раз, обессилено протянула ноги, опираясь здоровой рукой, но уже более спокойно добавила, подняв к потолку опустошенные глаза. – Уйди.
– Вилен! – Последний раз попытался мужчина обратиться к ее разуму.
– Имени этого не называй, безымянная я, отныне! – То ли пропела, то ли простонала. Просто оторвала голову от двери, махнула рукой, зацепившись здоровым плечом о дверной косяк, чтобы не грохнуться, попыталась подняться. Ноги скользили, ухватилась за ручку, поднялась, и ИВ услышал шарканье ее ног.
– ИВ! – Позвал Михаил: – Ты так ничего не добьешься. Ну, день еще, и она придет в себя.
Им в спины ударила волна громкой музыки: «Расставанья маленькая смерть….» – все громче и громче, повторяясь, как только закончится.
– Ты ее не знаешь! – в ужасе проговорил ИВ, совсем не зная, что делать. – Они с девчонками, ненормальные!
– Смотря, какой линейкой, ты измеряешь эту норму! – Присоединился к их разговору Игорь.
– По общепринятому стандарту! – сгорбился, уставился в пол и прошел мимо них.
– ИВ! Не кипишуй! Она дома, считай, что у меня был глюк. – Окликнул Михаил. ИВ оглянулся на дверь, за которой, под неимоверным криком колонок, пряталась Вилен. Громкость – уже было отклонение от его Вилены, которую он знал много лет. Слезы, крик, внешний вид – такого он не видел за все годы их знакомства. Он почесал затылок, затем подбородок: – Смерть и то лучше выглядит! Пойдемте, работу никто не отменял.
– А где Жан? – Михаил выдал наружу то, что мучило всех служащих, – что вообще происходит?
– А я знаю?!
– И я не знаю. – пожал плечами Игорь. – Я хотел позвонить, но как-то не решился.
– Я, даже не пытался! – Бросил ИВ, ускорив шаг.
– Он вне зоны, все эти дни. Надо звонить детям. – Михаил смотрел на ИВ, молчаливо намекая.
– Почему я?
– Потому! ИВ, ты же сам знаешь почему.
****
Вилена смотрела в зеркало и видела совершенно чужое лицо. Черные потухшие волосы торчали в разные стороны. На пергаментно-белом лице выделялись черные круги глаз, с бесцветными зрачками. Синие губы, потрескавшиеся, высохшие. Рука изогнута в другую сторону. Из ранки текла кровь, но уже не алая, а совсем белесая.
– Белые делают ход и побеждают. – Глядя на струйку, произнесла она и вернулась к зеркалу. – Вот блин! В воде не тонем, в огне не горим! Зато руки ломаем. Может шею сломать? – Она как смогла, умыла лицо, стащила мокрые вещи, взвыв, снимая их с поломанной руки. Немного подумав, зашла в душ. Одевшись с трудом, прошла в гостиную, открыла бар, из первой бутылки полила на рану, скривилась от боли: – Что же так больно? Давно пора привыкнуть… – Стонала, растирая руку, слыша как кости под кожей перемещаются. Затем выпила, прямо из горлышка. – А может искупать себя этим и и�
