точка приближалась. Приближалась, и на глазах народного контролера вырастала в какую-то не совсем понятную конструкцию, слегка напоминавшую одновременно и самолет, и грузовую машину.
Радость согревала Добрынина. Он даже забыл, что в это время догорали последние дрова в печке-буржуйке, и если снова не полезть в самолет – а делать это он уже так наловчился во время пурги, что в такое тихое время это вообще никакого труда не составит, – печка потухнет, и снова придется разводить огонь. Хорошо, что где-то в карманах еще лежит коробок спичек, лежит со времен собрания в колхозе.
Знакомый звук вращающегося самолетного винта донесся до Добрынина, и минут через пять большая, не меньше размера самолета, машина остановилась метрах в десяти от него. Машина была странная, на полозьях вместо колес, и сзади, там, где у грузовика находится кузов, на этой машине стоял настоящий самолетный двигатель, только развернут он был в обратную сторону – пропеллером назад.
Из этой машины, а точнее из узковатой кабины, расположенной в носу, спрыгнул на землю высокий широкоплечий мужчина в меховых штанах, такой же куртке и огромной меховой шапке, длинные уши которой закручивались на манер шарфа вокруг шеи. Он подошел к Добрынину и, не снимая огромных перчаток, протянул руку.
– Цыбульник! – представился он гордо.
– Добрынин, – сказал контролер, пожимая своей посиневшей голой рукой перчатку комсомольца.
– А что это, вам что, перчатки не дали?! – озадаченно и недовольно спросил комсомолец.
Добрынин счастливо улыбался и пожимал плечами насчет перчаток. Сейчас ему это было неважно. Цыбульник тоже улыбнулся.
– С приездом! – сказал он.
Винт пропеллера на машине перестал крутиться, и снова стало по-стеклянному тихо.
– А где летчик? Где Бедюхин? – спросил комсомолец.
– Бедюхин?! – переспросил Добрынин. – Это, что ли, Федор?
– Ну да, Федор, – подтвердил Цыбульник.
– Они на склад пошли в пургу… за провизией. Я думал, это они идут, а это вы на этой…
– Это аэросани, – кивнул на конструкцию комсомолец. – Отличная машина. А давно они на склад пошли?
– Да давно уже, – кивнул Павел.
– Ну тогда поехали, встретим! – предложил комсомолец.
Усевшись рядом с Цыбульником в кабину, Добрынин с интересом принялся изучать сложную приборную доску для управления аэросанями. Комсомолец нажал на черную кнопку, и минуты через три аэросани задрожали точно так, как дрожал при разбеге самолет.
– Сейчас мы их отыщем, – комсомолец взялся за штурвал, тоже ничем не отличавшийся от самолетного, и нажал ногой какую-то педаль.
Аэросани дернулись, пробежали по прямой, потом комсомолец развернул их, и помчались они по снежной пустыне с огромной скоростью.
– Не холодно? – поинтересовался Цыбульник,
