свои отростки, обрушился единым кулаком лезвий.
Мучения первого стражника прекратил удар ножа. На площади стало тихо.
Теор расстегнул доспехи одного из убитых. Оторвал лоскут от его рубахи и бережно протер лезвия кнута. Свернул его. Закрепил на поясе. Склонился к мальчику. Помедлив, протянул руку, хотел погладить того по голове. Мальчик, засучив ногами, отполз, а когда Теор повторил попытку, грубо отмахнулся.
– Лин! – с негодованием произнесла женщина.
Она стояла на коленях и выглядела потерянной, словно так и не поняла, что произошло на ее глазах.
– Вам есть где спрятаться? – спросил у нее Теор.
С дрожью в голосе, путаясь в словах, женщина сказала, что работает служанкой в доме Орина.
– Там и живу…
– Уходите. Постарайтесь пару дней обойтись без прогулок.
– А как же… они? – Женщина кивнула на стражников.
– Уходите, пока не поздно. А ты, – Теор посмотрел на мальчика, – ты будь умнее. И держи хвост трубой, все будет хорошо!
В последних словах прозвучали веселые интонации, которые запомнились мне за ужином в «Нагорном плесе». Теор еще о чем-то переговорил с женщиной, затем изобразил, что на прощание снимает невидимую шляпу, и заторопился к одной из дальних улочек.
Только сейчас я заметил, что и сам крепко сжимаю рукоятку меча. Как я и подозревал, Теор был хорошим бойцом.
Он уходил в туман. Сейчас я не сомневался в этом. Нельзя было отпускать его слишком далеко, но пришлось подождать, пока мальчик с матерью уйдут с площади, прежде чем броситься вдогонку.
Проскользнув мимо фонтана, я мельком взглянул на обезображенные лица стражников. Хлястник – страшное оружие, если умеешь с ним обращаться.
Пробежав два переулка, я успел заметить, где именно Теор вошел в туман, и последовал за ним, – теперь можно было не бояться звука собственных шагов, во мглу он все равно не проникал.
Задержался перед самой кромкой. Вдохнул поглубже, словно готовился нырнуть в воду. Положил руку на меч и шагнул вперед.
Все разом стихло. Я нарочно стукнул подошвой о брусчатку, убедился, что звук поднимается глухой, едва приметный, и дальше бежал без опасений до тех пор, пока не различил впереди спину Теора.
Изредка попадались жилые дома. В щели окон и дверей просачивался свет. Но большинство зданий в этом квартале пустовало. Двери были распахнуты, будто хозяева нарочно решили впустить к себе мглу, подчиниться ей без остатка. Проходя возле веранд, я видел мебель в прихожих, и мне казалось, что она вся припорошена не то пылью, не то пеплом, не то каким-то илом, словно в комнатах Наэльского острога. Ветхость, увядание и теплая, будто воды Арнака, смерть.
Когда спина Теора сливалась с туманом, я пробегал вперед, затем шел спокойнее.
Мгла становилась гуще. Звуки окончательно притупились. Мы приближались к городским стенам.
Дышал и не слышал своего
