если сам присягнет мне на верность, как военачальник своему верховному командующему. Он слишком опытный и умелый воин и руководитель, жалко было бы его потерять. А ты, Фарика, когда будешь возвращаться в свою палатку, скажи Анжеле-травнице, чтобы зашла ко мне; мне, возможно, потребуется ее помощь. Она обещала приготовить мне какие-то целительные отвары, способные побыстрее восстановить силы.
– Я никуда не уйду! Нельзя тебя одну в таком состоянии оставлять, – сурово заявил Джормундур.
– Прошу прощения, моя госпожа, но я с ним согласна, – сказала Фарика. – Это небезопасно.
Насуада глянула в сторону входа, чтобы убедиться, что никто из Ночных Ястребов не стоит от него слишком близко и не подслушивает, но все же понизила голос до шепота:
– Но я и не буду одна. – Брови Джормундура поползли наверх, а на лице Фарики появилось встревоженное выражение. – Я никогда не бываю одна. Вы меня понимаете?
– Значит, ты предприняла кое-какие… меры предосторожности, госпожа моя? – тоже шепотом спросил Джормундур.
– Да.
Оба ее заботливых стража, казалось, почувствовали легкую неловкость, и Джормундур сказал:
– Насуада, твоя безопасность – это моя обязанность; мне нужно знать, какую дополнительную защиту ты имеешь и кто конкретно имеет к тебе доступ.
– Нет, это тебе знать совершенно не обязательно, – мягко ответила она. И, увидев обиженное и рассерженное лицо Джормундура, прибавила: – Дело совсем не в том, что я сомневаюсь в твоей верности, вовсе нет! Но это только моя тайна. Ради собственного спокойствия я должна иметь при себе такое тайное оружие, которого никто другой увидеть не может. Если угодно, можешь считать это кинжалом, спрятанным в рукаве, или неким моим тайным пороком. Только не мучь себя предположениями, будто хоть чем-то вызвал мое недовольство. Ты отлично справляешься со своими обязанностями.
– Хорошо, госпожа моя, я уйду. – И Джормундур церемонно ей поклонился, чего, надо сказать, почти никогда не делал.
Насуада махнула рукой, и Джормундур с Фарикой поспешили покинуть ее красный шатер.
Минуты две единственным звуком, доносившимся до Насуады, был крик воронья, кружившего над лагерем варденов. Затем где-то у нее за спиной послышался легкий шорох, словно мышь вылезла из норки в поисках пищи. Обернувшись, она увидела, как Эльва выскальзывает из своего убежища, пробираясь между двумя полотнищами, образующими стену шатра.
Насуада внимательно следила за нею.
Неестественное взросление этой малышки продолжалось. Когда Насуада впервые познакомилась с нею, что, в общем, случилось совсем недавно, Эльве с виду было годика три-четыре. Теперь же ей можно было дать не меньше шести. Однако даже в простеньком детском платьице черного цвета с пурпурными оборками у ворота и на плечах младенцем она отнюдь не казалась. Длинные прямые волосы, гораздо темнее платья, ночным водопадом спускались у нее по спине; остренькое угловатое личико казалось белым как мел, ибо
