все еще колебался и не спешил впускать гостя.
– В чем дело?
– Капитан просит дать ему консультацию в частном порядке.
– Сейчас? – только и сумел выговорить Лэнгдон. – Время за полночь.
– Я правильно понимаю, что сегодня вечером вы планировали встретиться с хранителем Лувра?
Лэнгдон почувствовал нарастающую тревогу. Они с достопочтенным хранителем Жаком Соньером договорились встретиться и поговорить за бокалом после лекции, но тот так и не объявился.
– Да. Откуда это вам известно?
– Мы нашли вашу фамилию в его дневнике.
– Надеюсь, с ним ничего плохого не случилось?
Полицейский тяжело вздохнул и просунул в щель между дверью и косяком сделанный «Полароидом» снимок.
Лэнгдон взглянул на карточку и похолодел.
– Фотографировали меньше часа назад. В Лувре.
Лэнгдон смотрел на странное изображение, и первоначальное потрясение и чувство отвращения уступали место гневу.
– Мы надеемся, что, учитывая ваши познания в области символики и договоренность встретиться с Соньером, вы поможете нам разобраться в том, что произошло.
Теперь к потрясению у Лэнгдона добавился еще и страх.
– Вот этот символ, – начал он, – и то, как тело необычно…
– Расположено? – подсказал полицейский.
Лэнгдон кивнул и почувствовал, как у него по коже побежали мурашки.
– Не представляю, чтобы кто-то был способен совершить такое с человеком.
Полицейский еще больше помрачнел.
– Вы меня не поняли, мистер Лэнгдон. – Он запнулся и продолжил: – То, что вы видите на фотографии, месье Соньер сделал с собой сам.
Глава 2
В миле от отеля великан-альбинос по имени Сайлас, прихрамывая, вошел в ворота шикарного особняка на улице Лабрюйер. На бедре он носил повязку с острыми шипами – cilice. Такими пользовались все истинные последователи «Пути»; в кожаные ремешки были вделаны колючки, которые впивались в тело и не позволяли забывать о крестных муках Христа. Его душа пела от радости, ведь ему удалось послужить Создателю.
Сайлас вошел в вестибюль и, стараясь никого не разбудить, тихо поднялся по лестнице. Дверь в его спальню была открыта. В этом месте замки не разрешались. Он переступил порог и притворил за собой дверь.
Обстановка была спартанской: деревянный пол, сосновый комод с зеркалом, служивший постелью брезентовый матрас в углу. В Париже на этой неделе он только гостил, но в Нью-Йорке уже многие годы был облагодетельствован подобным убежищем.
Господь наделил меня кровом и целью в жизни.
Сегодня Сайлас наконец почувствовал, что начинает возвращать долг. Он поспешил к комоду, достал спрятанный на дне нижнего ящика мобильный телефон и набрал номер.
– Да? – ответил мужской голос.
– Учитель, я вернулся.
– Говори, – приказал собеседник,
