в горах за туманами ходит-бродит кочет, белые перья отрясает на реки, на долы.
Будимиру давно охота с тем петухом потягаться, голосами помериться. Кто кого перепоёт? Кто царь-петух?
– Кто, кто? – ворчит он. – Кто?
Звездочёт глядит на петуха и понимающе улыбается.
Да кто же, как не ты? Конечно, ты наш царь-петух.
Петух доволен, но ворчит ещё для порядку:
То-то… то-то!
Солнечный блик попадает на золотую колокольню с крестом – самую высокую в городе. Это знак. Пора, иначе прозеваешь.
Расправляя цветистые крылья, петух взлетает на площадку, ждёт последнего звона часов. Глаза начинают калиться огнём вдохновенья. Перья поднимаются «ёжиком» на шее. Он хватает побольше воздуху, шея гнётся белым коромыслом, гнётся под ведёрком буйной головы – дерзко и отчаянно плещется петушиная побудка, озорными радужными брызгами рассыпается по земле, по небесам Святогрустного Царства.
Звездочёт Звездомирович Соколинский.
Будем знакомы.
Пращур Соколинского заработал фамилию эту за своё пристрастие ко всевозможным соколам и соколикам. Чеглоки, сапсаны, балабаны, кречеты побывали в руках у него, пожили в клетках. Дурная молва утверждала, будто пращур у самых крупных соколов – у кречетов, стало быть, – живые глаза выколупывал, приготавливая из них что-то наподобие глазуньи, посыпанной колдовским порошком. Правда это, нет ли, только зрение у Соколинских в роду всегда отличалось потрясающей дальнобойностью.
Вот какие фокусы, к примеру, вытворял прапрадед Соколинского.
…Человек на коне поскакал по дороге – отмахал вёрсты четыре, если не пять. Остановился. Берёт колоду карт, перетасовывает. И – наугад показывает Соколинскому, стоящему на крыше или на береговой скале.
Простому человеку эту карту вообще не видно с такого расстояния, а Соколинский улыбается и говорит товарищам:
Прошу записывать.
Готовы, – отвечают. – Какая карта первая?
Туз бубновый.
Хорошо. Отметили. Вторая?
Король крестовый.
Третья? Что? В чем дело? Соколинский посмеивается.
А третью карту он перевернул. Рубашку мне показывает, хочет обмануть. Но я и сквозь рубашку вижу!
Так? Ну и что это?
Дама… Я, господа, простите за фривольность, любую даму сквозь рубашку вижу.
Вы зубы-то не заговаривайте. Какая третья карта? Проспорили? Так и скажите.
Третья карта – пиковая дама.
Отлично. Проверим сейчас.
«Секунданты» необычного такого «поединка» через несколько минут собирались за столом и передавали свои записи – один другому.
И никогда ошибки не случалось.
По этой причине с Соколинским никто не решался играть. Да он и сам за карты не садился.
– Во-первых, – говорил он, – это будет нечестно
