style="font-size:15px;"> Где хранится дёготь?
Где положено, там и хранится, – кучер поддёрнул портки, подпоясанные подпругой. – А тебе-то что? – спросил, аппетитно хрустя сухими овсинами.
И всё-таки? – охранник надавил на басы, демонстративно поправляя пистоль.
Фалалей усмехнулся. Поцарапал шрам на руке. Неторопливо дожевал овёс и проглотил.
– Ох ты, колесо мое квадратное!.. Ну, пойдём-ка, покажу бочку с дёгтем, коль такая надобность.
Воробей слетел с дороги – помешали купаться. На жердину присел, отряхнулся, поднимая перья веером: капельки брызнули в лужу. В клювике у воробья какое-то зернышко. Проглотил и чирикнул, довольный.
Они прошли по деревянному настилу в тёмных печатях от подков. Свернули под крышу. Здесь тихо. Пахнет сухою пылью и мышами. Старые дуги виднеются, ржавые полозья. Дыры, заткнутые пучками соломенного солнца, – лучи ложатся наискосок, – пятнают пыль, разбитые колеса.
Из полумрака выплывают конские глаза. Большие, диковатые. Белая звезда распластана по чёрному лбу. Конь фыркает – дыхание вкусно пахнет жёваными травами.
Осторожно, это Ретивый! – предупредил Фалалей. – Только зазеваешься, он тут как туг. Или подковой поцелует между глаз, или это… Смотри, как бы усы не отжевал.
Ты лучше о кудрях своих волнуйся. Где бочка?
Там, – Фалалей опять отправил пригоршню овса в распахнутый рот.
Где – там? Да хватит жрать! Оставь немного жеребцам! Стоят голодные, потом лягаются.
А чего ты рассердился? – Фалалей потыкал пальцем в тёмный угол. – Вот бочка. Что дальше?
«Тигровый глаз» метнулся в темноту, пошарил справа, слева. Усы тревожно вздыбились.
Что-то не видать…
Смотри в оба, – съехидничал Фалалей. – Она прикрыта чёрной парусиной.
– Вот парусина твоя. А где бочка? Иди, Кудрявый, покажи. Быстрее.
– Ох ты, колесо моё квадратное! – раздался тихий изумлённый свист. Фалалей заволновался. Шрам на руке поцарапал. Выплюнул под ноги недоеденный овёс и побежал к другому тёмному углу. Зазвенел какими-то железками. Наступил на грабли – получил по лбу. Ухнул задом в пыль и ошалело замер, выпучив глаза.
Охран Охранович злорадно фыркнул, сдувая паутину с напружиненных усов. Он весь теперь был собран в тугой комок. Давно хотел «хомут надеть» на Кучерявого Кучера. Больно задаётся, лысый хрен. Ходит в любимчиках у царя и земли не чует под собой.
Ну? Где твой дёготь? Умыкнули?
На хлеб намазали! – сердито выпалил кучер, поднимаясь и отряхивая зад.
Кто? Когда намазал? Живо сознавайся.
Господь с тобою, Охра. Я сам только заметил, что бочки нету.
Значит, плохо следишь за хозяйством! – ухмыляясь, начальник охраны поправил пистоль за поясом.
Как – «плохо»? Вчера ещё бочка была. Что же мне? Спать в обнимку с нею, сторожить?
Выходит, надо было так и делать.
Ты царскую
