высказывали свои мнения, спорили друг с другом, чуть ли не до драки. Чтобы студент не сказал, «Кальмар» всегда уважительно относился к сказанному.
Мы отправились на пару, обнимаясь, Люцифер тащился сзади. Я уже не боялся дотронуться до Розы. Забавно, но она утратила свою хрустальность после первого секса. Кончено, она все еще оставалась значимой и все такое, но я уже мог свободно дотронуться до нее, и делал это, когда хотел. И каждый раз, когда я до нее дотрагивался, у меня сразу же возникало желание забрать ее домой и оказаться в постели.
Рассевшись за партами, я достал бумагу и занялся своим привычным делом – рисованием. Порой у меня неплохо получалось, особенно карикатуры на плебейских профессоров, особенно на «Кальмара» с его простецкой формой головы. Вот я сидел и рисовал, пока профессор спрашивал наугад кого-то о том, чем закончилась очередная фигня.
– О чем ты говорила с Люцом? – я спросил Розу шепотом, проводя изящную линю на бумаге.
Затем я скосил глаза на девушку. Она, с хитрой улыбкой, молча смотрела в свою тетрадь. Только на той паре я заметил, что у нее тоже прекрасный талант к рисованию. Но хрен с этим рисованием, я не мог понять, что за улыбка блуждала по ее лицу.
– О погоде! – наконец, она соизволила ответить и улыбнулась еще шире.
И почему же каждая особь женского пола непременно пыталась сделать из меня дурака? Может, я похож? Тогда почему из брата не делали? Я ведь на него тоже был похож, но он трахался, его любили, а я – дурак?
– И как погода? – спросил я, но решил не смотреть на нее.
В такие моменты она раздражала меня. Мне бесило, что она так вела себя и не говорила, что является причиной весьма паршивого поведения. Спрашивать Люцифера – я бы не хотел, потому что этот упырь сразу возомнит много чего и найдет лишний повод поскалиться. Мне хватало того, что Роза делает из меня дерево.
– Завтра будет холоднее! – ответила она и я, черт возьми, я прям слышал, как она улыбнулась!
Она наслаждалась до жути забавной ситуацией, в то время как я гневно орудовал карандашом и заметил, что за рисунок у меня получился. Роза, цветок, только по нему словно грузовик проехался, растение было мятым и у него не было ни одного шипа. Такие цветы обычно на помойках лежат, а у меня – на бумаге.
– Это печально! – сказал я и на мое счастье прозвенел звонок.
Я взял свой листок с нарисованным шедевром и вылетел из класса, не посмотрев ни на одного, ни на вторую. Я ненавидел их обоих. Брат становился моим врагом, не понятно для чего, зачем ему это надо было? А Роза? Почему, как только переспишь с девушкой, она сразу же меняется, причем ни хрена не в лучшую сторону, а ты любишь ее еще больше, боишься потерять ее?… Начинаешь любить ее настолько сильно, что хочется удавить эту суку за один косой взгляд на другого, пусть даже этот другой будет родным братом. Я представлял, как я ее четвертую, а наяву проходил мимо с понурым видом и молча переживал, думая, что будет дальше.
В
