пластине доспеха. Но ему удалось все же успешно отбить этот удар, и он заметил, что вся верхняя часть тела Арьи оказалась незащищенной. Но нанести действенный удар он не мог: они стояли слишком близко друг к другу.
Вместо этого он просто прыгнул вперед и ударил ее в грудь рукоятью меча, желая сбить ее с ног, уронить на землю, как только что поступила с ним она.
Однако Арья сумела вывернуться, и его удар рукоятью пришелся… в воздух, а Эрагон, не удержавшись на ногах, шагнул вперед и, сам не понимая, как это произошло, обнаружил, что не может пошевелиться, ибо Арья одной рукой обхватила его за шею, а другой прижала холодное лезвие своего клинка к его нижней челюсти.
И откуда-то снизу, чуть ли не у него из подмышки, донесся шепот Арьи:
– Мне сейчас ничего не стоило бы голову тебе отсечь – все равно что яблоко с дерева сорвать.
Затем она ослабила хватку и даже слегка оттолкнула Эрагона. Разозленный, он резко обернулся и увидел, что она уже готова и ждет: меч в руке, лицо сосредоточено.
И Эрагон, дав волю своему гневу, ринулся на нее.
Они обменялись четырьмя ударами, и каждый последующий был более яростным, чем предыдущий. Арья первой нанесла рубящий удар ему по ногам. Эрагон парировал и попытался рубануть ее по талии, но она ускользнула от блеснувшего в солнечных лучах Брисингра. Не давая ей возможности опомниться, он продолжал атаковать и нанес ей весьма хитрый, как ему казалось, удар из-под согнутой в локте руки, который Арья блокировала с обманчивой легкостью, а затем, шагнув вперед, легким, как прикосновение птичьего крыла, туше приставила меч к его животу.
В этой позиции она и застыла, как бы завершая удар; ее лицо находилось в нескольких дюймах от лица Эрагона. На лбу у нее блестели капельки пота, щеки разрумянились.
С несколько преувеличенной осторожностью они разошлись в разные стороны и решили передохнуть.
Эрагон оправил одежду и присел на корточки рядом с Арьей, чувствуя, что пыл схватки совершенно перегорел. Теперь он был полностью сосредоточен, однако чувствовал себя с нею гораздо свободней.
– Я не понимаю… – тихо сказал он.
– Ты успел слишком привыкнуть к тому, что все время сражаешься с воинами Гальбаторикса, которым нечего и надеяться стать тебе равными. Вот ты этим и пользуешься, не замечая, что в определенных обстоятельствах демонстрируешь явную слабость и невнимательность. Твои атаки слишком очевидны – тебе не следует полагаться лишь на грубую силу. И потом, ты стал как-то слишком вяло защищаться.
– А ты мне поможешь? – спросил он. – Будешь со мной фехтовать, когда у тебя найдется свободная минутка?
Арья кивнула:
– Конечно помогу. А если у меня не будет такой возможности, обратись к Блёдхгарму – он не хуже меня владеет мечом. Практика – вот единственное, что тебе сейчас нужно. Практика с достойными партнерами.
Эрагон уже открыл было рот, чтобы ее поблагодарить, но вдруг ощутил, что в его мысли пытается пробиться кто-то другой, но не Сапфира;
