Все-таки из-за меня мог умереть человек.
– А мое время кто считать будет?! Ладно. Проходите. Что стоите в дверях, садитесь за стол.
Премьер-министр хотел было сделать шаг вперед, но взглянул вниз и увидел ковер, цену которого прекрасно знал. Мысль, что его мокрый ботинок наступит на этот помпезно-богатый иранский шедевр, его смутила, и он застыл в некотором замешательстве. Преодолев себя, он все-таки сделал первый шаг по ковру и затем уже более уверенно подошел к столу.
Президент отложил бумаги и развалился в кресле.
– Так вроде бы теперь все здесь.
Обычно он принимал решения сам, но всегда предварительно советовался со своим так называемым Политбюро, куда входили премьер-министр, министры обороны и финансов. Эти трое обсуждали самые важные проблемы страны и давали советы. Раньше членов Политбюро было больше – восемь, но потом президент решил сократить их число до трех, сочтя, что так будет безопаснее. За каждым членом этого всесильного совета стояла своя могущественная структура, интересы которой они и представляли. И хотя СМИ старались внушить доверчивой публике, что важные для страны решения проходят долгие обсуждения, и в них принимают участие самые разные представители властных структур, на самом деле самые важные решения принимались здесь, в этом узком кругу людей, в этом Овальном кабинете.
– У меня тут идея возникла. Сейчас у нас успехов в экономике с гулькин нос, – президент с иронией глянул на премьера. Долгие годы правления превратили его жизнь в скучную череду совещаний, выступлений, официальных визитов и постоянной головной боли от личной ответственности за все, что происходит в стране и вокруг нее. В свои семьдесят лет он выглядел на пятьдесят, моложавое лицо, подтянутая фигура, возраст выдавали только глаза, в которых читалась смертельная скука и какой-то затаенный страх, который постоянно его преследовал. Народ в основном его обожал, но в последние годы его рейтинг неуклонно снижался, не спасала даже волшебная палочка – искрометный и несколько хамоватый юмор. В большой стране все чаще что-то рушилось, взрывалось, разорялось и падало.
– Надо приободрить людей, скажем, внешней политикой. Ну, так сказать, маленькой победоносной войной. Где не могут справиться даже американцы! Эммм, в Афганистане! – Глаза его загорелись, и он окинул присутствующих вопросительным взглядом. То, что он увидел, сильно его смутило. Даже бравый министр обороны Дубровский был ошарашен, и на его лице нельзя было заметить и тени одобрения.
– Но ведь придется увеличить финансирование вооруженных сил, –робко запротестовал министр финансов. – Мы можем надолго там увязнуть, а денег в казне мало, все пойдет на армию, а мы и так тратим треть доходов на силовиков.
Дубровский кольнул злым взглядом министра-финансов, но промолчал.
– А что – не стоит кормить силовиков?! Разве все время нужно затыкать дыры твоим олигархам, тратя миллиарды долларов?! Шляпману, Сперанскому, как там его… Ильинскому
