остались наедине.
– Рэн, – сказал Рю, подозвав меня жестом. – Ты уходишь? На работу?
– Нет, господин Рю, – сказал я ему, вспомнив, как к нему обращался Европа.
– Я хотел предупредить тебя, Рэн, и рассказать кое-что, – Рю говорил искренне, без упрека. Мы сели на соломенные ковры друг против друга. У меня непривычно начали болеть колени и ступни. – Ты точно уверен, что хочешь учиться?
Я кивнул. Судя по лицу, Рю сделал для себя какой-то вывод, и он был явно положительным. Мне вдруг показалось, что утренние нападки были своего рода проверкой моего характера, и я её прошел. Но зачем тогда Рю накричал на своих учеников?
– Тогда знай, почему ребята так поступили. Видишь ли, право овладеть стилем Шести Клинков имеет далеко не каждый. Это древнее искусство, которое включает в себя шесть наиболее эффективных стилей фехтования, и тренировочный процесс построен так, что ты можешь полноценно овладеть каждым из них, научившись правильно их совмещать. Выходцы нашего клана – сильнейшие и самые востребованные мечники из всех, и некоторые из них даже входят в ряды даймё.
– Что такое даймё? – с интересом спросил я.
– Элита среди самураев, – сказал Рю, погладив усы. – И как ты понимаешь, много кто хотел бы воспользоваться нашем стилем, что бы пробить себе дорогу в жизнь.
– А что в этом плохого?
– Ничего. Нет ничего дурного в проявлении амбиций и целеустремленности, но люди бывают злыми, и алчными. Как раз поэтому в рядах моей школы есть система строжайшего отбора, и я тебе скажу, что даже не все из моих родственников были допущены до тренировок.
– А почему только родственники?
– Их души после рождения чисты. Я уверен в этом. Родители воспитывают их так, как положено в роду Шинода, и потому, они приходят ко мне, имея лишь благие намерения.
– Почему тогда взяли меня?
– В тебе есть сильная воля, а это признак человека, который может напрямую контролировать чакры. Но дело не только в этом. В твоих глазах я не увидел почти ничего. Ты чист, и можешь воспитать себя таким, каким хочешь. Кто были твои родители?
– Ну, – мне стало немного грустно, но я взял себя в руки. Зачем грустить из-за того, что не помнишь? – Я не помню их. Я вообще ничего не помню.
– Х-м-м, – протянул Рю. – Тогда я точно был прав.
– В чём?
– В том, что ты чист душой. Буквально. Правда какие-то знания в тебе всё же есть.
– С чего вы взяли?
– Ты держишь меч за рукоять, а не за лезвие, потому что знаешь – взяв меч за лезвие – порежешься.
Я не мог с этим не согласиться. Я не помнил прошлого, но всё же, мой мозг уже был чем-то наполнен. Знаниями о тех же самураях, например, пусть и прерывистыми. Я только знал, что самурай воюет с мечом, и что ему за это платят. Больше я, наверное, не слышал о них ничего.
– Вот о чём я хотел предупредить тебя, Рэн, – Рю резко сменил тему разговора. –
