день.
– Давай позавтракаем вместе на той неделе.
– Я буду очень загружена.
– А как насчет обеда?
– Я думаю, лучше уж ланч.
– Ты мне не веришь. – В его голосе слышалась обида.
– Во вторник. Во вторник я смогу себе позволить короткий ланч.
– Я заеду за тобой в час. Устроит?
– Отлично. Договорились.
Алекс покачала головой и повесила трубку.
– Филип Мейн? – спросила Джули.
Алекс кивнула и улыбнулась:
– Он сумасшедший. Совершенно сумасшедший, но, возможно, он сейчас пишет блестящую книгу. Будет прибыльное дело, если только он ее закончит.
– Ее кто-нибудь будет в состоянии понять?
– Нет. Поэтому она получит несколько наград.
Интерком заверещал снова.
– Да? – сказала Алекс.
– Миссис Хайтауэр, тут пришел полицейский.
– Полицейский?
Первой ее реакцией было чувство вины. Может, у нее есть просроченный штраф за парковку? Или кто-то пожаловался на нее из-за опасного вождения? Нет, исключено.
– И что ему надо?
– Хочет поговорить с вами лично.
В голосе девушки из приемной слышалась настойчивость. Может быть, приход полицейского напугал и ее?
Алекс пожала плечами:
– Попроси его ко мне.
Сотрудник полиции вошел, держа в руке фуражку. Посмотрел в пол, на свои безукоризненно отполированные туфли, потом поднял голову и остановил взгляд чуть ниже края стола. Алекс была поражена молодостью гостя: она ожидала увидеть кого-нибудь пожилого, но полицейский был не старше ее сына.
У него был сплющенный нос боксера, но мягкие, добрые голубые глаза с застенчивым выражением.
– Миссис Хайтауэр? – вопросительно произнес он, обращаясь к обеим женщинам.
– Это я.
Он скосил взгляд на Джули, потом посмотрел на Алекс, убрал руки за спину, чуть качнулся в одну, в другую сторону.
– Не могли бы мы поговорить наедине?
– Ничего страшного, моя секретарша давно работает со мной.
Он посмотрел на Джули, потом снова на Алекс.
– Я думаю, нам лучше поговорить наедине.
Алекс кивнула Джули, и та вышла, закрыв за собой дверь.
– Миссис Хайтауэр… я констебль Харпер, лондонская полиция.
Он часто заморгал.
Алекс недоуменно смотрела на него; в его присутствии она чувствовала себя не в своей тарелке.
– У вас, насколько я знаю, есть сын – Фабиан?
– Да.
Ей вдруг стало зябко. Она уставилась мимо гостя на серые крыши, видневшиеся через горизонтальные планки жалюзи. Дождь хлестал по стеклу, оставляя следы, как после слизняка. Мысли заметались.
Полицейский расстегнул верхнюю пуговицу мундира, потом снова застегнул, уронил фуражку, нагнулся, поднял. Взял
