а почти у самого балагана. Выглядел пастух растрепанным и немного не в себе – не иначе накурился только что. Или, может, запретное вкушал? Надо будет понюхать за ужином, не разит ли от хозяина спиртным перегаром.
Подойдя к гостям, пастух даже не поклонился.
– Приветствую вас, добрые сэры! – воскликнул он, улыбнувшись до ушей. – Какой демон вас сюда загнал, хотелось бы знать?
Сэр Хайрам хихикнул, сэр Шон кашлянул. Питер удивленно приподнял брови, провел рукой по лбу – так и есть, обруч сполз, волосы растрепались. Ни слова не говоря, привел прическу в богоугодный вид. Пастух разглядел татуировку, рухнул на колени, как подрубленный, и трижды склонился, касаясь носом земли. Затем распрямился и сказал:
– Приношу прощения, святой отец, что не признал вас сразу. Также приношу извинения, что осквернил уста, помянув нечистого духа.
– Какие извинения приносишь? – уточнил Питер.
– Смиренные, – ответил пастух. – Оба раза смиренные, само собой разумеется.
– Так-то лучше, – констатировал Питер. Многозначительно помолчал и спросил: – Почему встречаешь не где положено?
Пастух развел руками и смущенно улыбнулся.
– Ну? – спросил Питер.
– Не могу дать вразумительного ответа, – сказал пастух. – Виноват. Искренне прошу принять смиренные извинения, святой отец.
– Не многовато ли извинений? – спросил Питер, не меняя бесстрастно – брезгливого выражения лица. – Может, ты и четвертые извинения принесешь?
– Никак нет, – ответил пастух. – Не придется, ибо не посмею оскорбить ваше преосвященство столь вопиющим пренебрежением. Даже помыслить не могу…
– А ты не орк часом? – перебил его Питер. – Раз помыслить не можешь? Ибо не дал Иегова оркам дара мышления в полной мере…
– Но дал лишь на четверть, – поддакнул Шон.
Питер повернул голову и смерил рыцаря тяжелым взглядом. Шон заткнулся.
Пастух тем временем стал неловко раздеваться, не вставая с колен. Запутался в рукавах, сильно потянул рубаху, она треснула. Хайрам снова хихикнул. Питер решил не делать ему замечания – он не мифическое животное жираф, чтобы вертеть головой из стороны в сторону.
Наконец пастух справился со своей нелегкой задачей.
– Никак не орк, – заявил он, демонстрируя жрецу татуировку на руке чуть выше локтя.
Отвратительно сделанную татуировку, надо признать.
– Род тетерева? – спросил Питер. – Или перепела?
– Род куропатки, святой отец, – уточнил пастух. – Я в Оркланде родился, художники здесь у нас…
– Мне плевать, какие у вас художники! – рявкнул Питер. – Ты позоришь род куропатки, оркоподобный дурень, ни разу не назвавший своего имени за все это время!
– Опаньки, – сказал пастух.
Вскочил, церемонно поклонился и произнес, распрямив спину:
– Сэр Роджер Стентон к вашим услугам, святой отец.
И снова упал на колени.
Хайрам
