Показалось даже, услышала далекий голос.
Дернулась. Повернулась.
И выдохнула.
В конце коридора, подпрыгивая, шла девчонка в красном пиджаке, как у агентов по недвижимости. Просто шла, уставившись в телефон.
И никакой паранойи.
Катя отогнала лишние мысли. Рывком распахнула дверь и вошла, стараясь не замечать, как косятся на нее одноклассники. Спасибо Гоше, он уже приготовил для нее мольберт. Спасибо вдвойне – установил его в самом дальнем углу класса.
Катя забрала свою коробку с красками, нацепила фартук – можно подумать, ее наряд может стать еще хуже – и принялась за дело.
Делом она, конечно же, считала не рисование. Рисование – отвлекающий маневр, чтобы собраться с мыслями и обдумать произошедшее. Стоит ли кому-нибудь рассказать о своей проблеме?
Сначала Катя хотела поделиться с Гошей, но передумала. Во-первых, он в этом разбирается не лучше, чем она. Будет волноваться, а на деле только отшутится и предложит обратиться к доктору.
Обратиться к доктору – вообще-то неплохой совет, но Катя терпеть не могла все эти процедуры, справки, взволнованную маму. Или – еще хуже – вдруг мама просто сплавит ее Эрику и снова вернется к работе.
Проверять Кате не хотелось. Ей вообще не нравилась идея что-то менять. Практика показывала, что от перемен становится только хуже.
Она опустила кисть в черную краску и начала водить по мольберту. Не думала, что именно хочет изобразить. Просто начала с пятна. Пятно получилось неровным, Катя рассмотрела в нем продолговатый силуэт, начала прорисовывать мелкие детали…
Она слышала, что иногда после удара память частично отшибает, но это временно, она быстро возвращается, и ничего страшного в этом нет. Стоило подождать хотя бы несколько дней, а потом уже думать. Скорее всего, Катя просто увидела белку, дернула руль…
Нет, в Центральном парке Зеленой Горы никогда не было белок.
Катя посмотрела на свой рисунок, добавила несколько мазков, вытянула уши и лапы: все равно получалось непонятное пятно, которому позавидовал бы сам Роршах. Немного подумав, она вытерла кисть и потянулась к желтой краске.
– Волк? – одернула ее Мария Николаевна. Она умела вырастать за спиной, будто из ниоткуда. – Почему именно волк?
Действительно, хороший вопрос. Но для начала, как Мария Николаевна вообще разглядела в этом пятне волка? То есть да, Катя, кажется, рисовала именно его, но ее художественный талант оставлял желать лучшего.
– Почему он черный? – продолжала учительница.
Катя пожала плечами.
– Он сделан из тени.
– То есть тень?
– Ну да, пожалуй так. Я не знаю, – Катя выдохнула, – просто…
– Не хотела смешивать краски? – перебила Мария Николаевна. – Знаешь, ты могла бы нарисовать действительно что-то стоящее, если бы не ленилась.
Катя еще раз посмотрела на получившийся овал с торчащими
