переводчика и ценителя европейской и в особенности, английской литературы.
Вадим всегда был немногословен, педантичен и безукоризненно честен. Даже странно, что он, с таким набором личностных качеств, за исключением педантизма, обосновался в литературе, прижился там, где немало строится на домыслах, предположениях и фантазиях.
Вадим Данилович Николаев
Не могу сказать, что Николаев был фантазер, но то, что его идеи и планы в большинстве своем выходили за рамки реально осуществимых, это факт. В свои необычные проекты он приглашал и меня, но все же чаще это был Александр Хасминский. Помню их, совместный с Сашей грандиозный проект – пеший марш-бросок вокруг Москвы по МКАДу, в конечном итоге, ограничившийся все-таки Садовым кольцом. Были между Сашей и Вадимом многочасовые турниры по шахматам, и проходили они по телефону. И все-таки, что было бесспорным и вызывало всегда уважение, так это его честность. А вкупе с образованностью, эрудицией и неоспоримой порядочностью Вадим представлял не иначе, как эталон нравственного мастерства, который закреплен за ним и по сей день. Мне нравилась его семья. Вадим жил с бабушкой и мамой, очень интеллигентными людьми строгих нравственных принципов.
В ту пору, когда я жил и имел мастерскую в Ясенево в Москве, мы нередко встречались, в большинстве своем у меня, и подолгу беседовали. При этом, как правило, были едины в подходах к жизни, хотя Николаев всегда придерживался атеистических взглядов и ко всему еще и прокоммунистических. Но это отличие было не единственным. Если я, можно сказать, был молниеносен в принятии решений, то Вадим полная этому противоположность. Невысокий, всегда начисто выбритый, в рубашке, застегнутой до последней пуговицы и заправленном в брюки свитере, Вадим являл из себя крайне собранного человека. Мы тянулись друг к другу, уважали и поддерживали, как могли. Мне нравилась его основательность. Он называл себя перфекционистом и старался таковым и быть. Нельзя сказать, что во всем, но в чем-то ему, безусловно, это удавалось. Николаев неоднократно делился со мной мнением относительно моих песен, ранних стихов, которые я считал тогда больше все же песнями. Впоследствии Вадим Данилович стал одним из моих наставников в литературе, чье мнение для меня и сегодня остается авторитетным».
Со временем притягательная незаурядность личности Терентия, которая проявлялась в его творчестве и просто в общении, позволили совершать им долгие прогулки по Ясенево и Битцевскому лесопарку. Как правило, эти прогулки сопровождались интересными, обоюдоприятными разговорами. Совместные прослушивания музыки или же исполнение Травником своих песен под гитару и связанные с этим диалоги, послужили конструктивным импульсом для написания Терентием в 1991 году музыки на стихотворение Николаева «Ты не чужая мне». Так получилась удивительная песня-баллада «Соната», вошедшая в музыкальный альбом «Ноева Ковчега» «Светлая грусть». Вадима
