корвета.
– Слышишь? – приосанился Каменная Башка.
– Я же не глухой, – с усмешкой отозвался палач.
– Это палят пушки с корабля сэра Уильяма. Его корвет, прорвав английскую морскую блокаду, встал на якорь в водах Мистики.
– Вот оно что… Жаль, что придется казнить этого храбреца в форте Джонсон.
– Что еще за форт?
– Он расположен напротив Чарльзтауна.
– Разве капитана не содержат здесь, в Оксфордской башне?
– Его уже перевезли в форт. Боятся, как бы американцы его не отбили.
– Так нашего капитана здесь уже нет?! – в один голос воскликнули удрученные моряки.
– Ну да. Придется мне ехать в форт, чтобы его повесить.
– Когда? – с дрожью в голосе спросил Каменная Башка.
– Послезавтра утром. Таков приказ.
– Каменная Башка, – недоумевал юный марсовой, – можешь ты мне объяснить, зачем его потащили в форт Джонсон, когда запросто могли повесить и здесь?
– Да потому, дурья твоя башка, что маркиз не смеет повесить единокровного брата на глазах у леди Мэри. Думаешь, никто не знает, что наш капитан – родня Галифаксу?
– Так все эти слухи – правда? – вмешался палач.
– Какие еще слухи?
– Толкуют, будто приговоренный – брат маркиза Галифакса.
– Так оно и есть. Только маркиз был рожден в законном браке от знатной шотландской дамы, а баронет – внебрачный сын французской дворянки.
– И этот мерзавец решил вздернуть собственного брата?
– Да, после того как похитил его невесту.
– Каков подлец!
– Точнее и не скажешь.
– Но за что?
– Пару ночей назад баронет пробрался в Оксфордскую башню, чтобы вызволить оттуда свою похищенную невесту. Там он столкнулся с маркизом и бился с ним на шпагах. Это был честный поединок. Баронет наказал подлеца по заслугам.
– Что ж, – задумчиво произнес палач, поднявшись из-за стола и взяв в руки веревку, – похоже, придется мне расстараться для вашего капитана, хотя, быть может, из этой затеи ничего путного и не выйдет.
Моряки с ужасом глядели на роковую петлю.
– Вы меня понимаете? – спросил палач, заметив, что его гостей сковало горестное оцепенение, и объяснил: – Когда палач желает спасти приговоренного или, скорее, оттянуть его гибель на несколько дней, он делает надрезы с внутренней стороны веревки, чтобы она тут же оборвалась под весом осужденного.
– И что тогда? Разве его не вешают снова? – взволновался боцман.
– Нет, – успокоил палач. – Его под конвоем ведут обратно в тюрьму, где он ожидает новой казни.
– А ты не шутишь, земляк?
– Я же бретонец! – возмутился рыжебородый. – На моей совести много грехов, но я не способен казнить человека, который дышал воздухом моей родины и грелся под ее
