Хи, эта Lucita и будет недоступной возлюбленной в моем видео?
Он сжал плечо Хизер, по-дружески притягивая ее к себе, но при этом не сводя глаз с меня. Девушка молча кивнула и закатила глаза. Вторую руку Антон поднес ко рту и принялся поглаживать нижнюю губу большим пальцем, при этом продолжая рассматривать меня. Казалось, что кончик его пальца скользит по всем изгибам моего тела – таким взглядом он пожирал каждый сантиметр моей кожи.
Не стану врать. Я млела. Просто таяла. Черт, его внешность ничем не уступала манере двигаться и говорить. Этот легкий пуэрториканский акцент и то, как слова скатывались у него с языка, словно сам секс во плоти… все это действовало на меня. Действовало так, как мне бы не хотелось после всего того, через что я прошла в июне с Аароном. Но, что бы вы думали – у этого парня, Любовничка-латиноса, похоже, были реактивные феромоны. Я чувствовала каждую их молекулу, как удар прямо по моей киске.
– Черт, да ты настоящая красотка, – сказал Антон, наставив на меня подбородок. – Шаги знаешь?
– Э-э, какие именно шаги? – спросила я.
Встав на цыпочки, он крутанулся, отпрянул от Хизер и, продолжая кружиться, двинулся вдоль стола, пока, хлопнув в ладоши и качнув бедрами, не остановился рядом со мной. Антон замер в миллиметре от моего лица. Я ощутила запах геля для душа и кокоса и тут же вспомнила, как лежала на солнечном пляже на Гавайях. Я была бы не прочь полежать на пляже на Гавайях прямо сейчас, предпочтительно под этим божеством секса.
– Шаги, muñeca, – прошептал он.
Я чувствовала тепло его дыхания на своем лице – легкие дуновения, терзающие мои нервы и пробуждающие рецепторы похоти, пребывавшие в течение последнего месяца в спячке.
Не отводя взгляда, я подалась ближе, прижавшись щекой к его щеке так, чтобы шепнуть ему на ухо:
– Что значит muñeca?
Слова прозвучали мягко, практически лаская его кожу.
– Куколка.
Его голос был хриплым, как будто Антон проглотил ложку песка.
– А Lucita?
Я придвинула губы так близко к его щеке, что чувствовала покалывание щетины на подбородке.
Он застонал и положил руку мне на бедро – легчайшее прикосновение, от которого мой разум небрежно отмахнулся.
– Огонек.
Огонек? Я отстранилась, нарушая напряженность момента и разрывая ореол вожделения, окутавший наши тела.
– Огонек? – повторила я, не в силах сдержать смешок. – Почему?
Чуть касаясь меня кончиками двух пальцев, он провел ими по округлости моего плеча, а затем ниже, по чувствительной коже предплечья. По руке побежали мурашки, и пара кривых ногтей словно распорола мою плоть от запястья до грудной клетки, а мое сердце сжалось в холодных тисках. В глазах потемнело, и все вокруг заполнило истошное биение пульса. Кожа как будто натянулась, каждый нерв посылал отчаянные сигналы – беги, прячься… спасайся.
– Готова к тому, чтобы тебя хорошенько
