style="font-size:15px;"> Группа опоздала больше чем на час, но когда Дио вышел и запел “Kill the King”, человеческое море хлынуло к сцене.
Нильс подъехал к большим окнам. Во второй половине дня он всегда опускал солнцезащитную штору на больших западных окнах, чтобы уберечь свои картины от прямого света.
Через нейлон сад казался темнее и серее.
Али, наверное, это место кажется печальным доказательством отсутствия детей и внуков.
Нильс знал, что дом – чудовищно помпезен, что парк слишком велик, а в бассейне никто не плавает.
Предприятие Нильса выпускало сложную электронику для радаров и электронных систем управления. У него был невероятно выгодный контракт с правительством, Нильс почти двадцать лет экспортировал продукцию с двойной областью применения.
Рука вдруг покрылась гусиной кожей.
Ему показалось, что сквозь громкую музыку он слышит детский голос, нараспев читающий какой-то стишок.
Нильс развернул кресло и выкатился в прихожую.
Голос доносился с закрытого верхнего этажа. Нильс стал подниматься по лестнице, по которой не ступал много лет. Дверь в спальню оказалась приоткрыта.
Музыка в автомате смолкла, пластинка с щелчком вернулась на место, к другим пластинкам, и стало тихо.
Нильс начал бояться темноты через полгода после того, как ему приснился кошмар про жену. Эва вернулась из царства мертвых, но стоять могла, только если толстый деревянный шест пронзал ее от промежности до макушки.
Жена злилась на Нильса из-за того, что он не помог ей, не позвонил в больницу.
Окровавленный кол доходил до пола, и Эва шла за Нильсом, странно-широко расставив ноги.
Нильс положил руки на колени. Руки дрожали, подергиваясь в напрасной, чрезмерной жестикуляции, которая ничего не означала.
Когда дрожь утихла, Нильс затянул ремень на бедрах, чтобы не соскользнуть с сиденья, если дрожь начнется снова.
Он завернул в салон, осмотрелся. Все как обычно. Люстра, персидские ковры, мраморный столик и густа- вианские диван и кресла, доставшиеся Эве по наследству.
Со стола исчез телефон.
Ощущение, что Эва в доме, иногда бывало невероятно отчетливым. В такие моменты Нильс думал, что у ее старшей сестры имеется запасной ключ и та иногда проскальзывает в дом, чтобы пугать его, как в “Скуби-Ду”.
Нильс снова покатил в кухню и вдруг краем глаза уловил, как что-то трепыхнулось мимо. Он быстро повернул голову, и ему показалось, что он видит в старинном зеркале чье-то лицо. Однако он, как и много раз прежде, понял, что это просто пятно сырости на стекле.
– Лиззи? – тихо позвал Нильс.
Звякнул кухонный ящик, послышались шаги. Нильс остановился с тяжело бьющимся сердцем, развернул кресло и снова представил себе, как кровь стекает по колу между ног Эвы.
Он бесшумно нажал на колеса и покатил к большим дверям веранды; колеса тихо шуршали по паркету.
Когда Эва, широко
