потянет на ставку, а?
Ни у кого возражений не нашлось. Жемчуг лёг на стол рядом с кучкой монет.
…Нет, это был явно не мой день. Весь выигрыш ушёл к черноусому. Толстяк тоскливо вздохнул.
– Ну, что? – обратился ко мне квадратный. – Говорят, бог троицу любит. Вон, Музыкант знает. – (Он кивнул в сторону долговязого юнца). – Или пасуешь? Не по зубам задачка?
– Я продолжаю, – сообщила я дрожащим голосом. Нужно было продемонстрировать им самое искреннее смятение. В конце концов, кто я есть в этом мире? Семнадцатилетняя девчонка…
– Кольцо или серьги? – деловито осведомился юнец.
– Ставлю ночь любви со мной, – торжественно изрекла я.
За столом возникло оживление, раздалось нестройным хором:
– О!… Ба!… Ого!…
– Эй, если хочешь потрахаться – так и скажи, – засуетился Музыкант. – Не обязательно же проигрывать такое дело, можно так договориться…
Он явно не рассчитывал выиграть.
– Тихо, не смущайте девушку, – квадратный вскинул руки, призывая народ угомониться. – Это её право. Ты не отказываешься от своих слов?
– Нет. Подтверждаю свою ставку.
– Поехали, – скомандовал мой сосед.
…Когда бледно-жёлтые кости легли в мои сжатые ладони, время изменило свой ход. Все окружающие замерли, как будто враз замороженные каким-то жутким заклинанием. Воздух обрёл густоту и вязкость. Каменные кубики, со скруглёнными от трения о человеческие руки гранями, были тёплыми. Нагрелись от множества прикосновений за сегодняшний вечер? Или это их собственное тепло? Они тыкались в ладони стёртыми уголками, как тычутся носом доверчивые котята. Они тихонько вибрировали, словно мурчали мне признание в своей симпатии. «Давай, – мурчали они, – скажи, чего хочешь, а уж мы постараемся»…
…Я опять проиграла. Победил квадратный. Он забрал деньги и право распоряжаться мной.
– Ну, что ж, – проговорил он. – На сегодня, пожалуй, прервёмся. Идём, детка, расплачиваться по счетам.
Пока мы поднимались на второй этаж, где имелись комнаты для почасовой аренды, нас провожали три пары глаз. Одна из них горела завистью, другая – откровенно скучала, а третья, под сильно набрякшими нездоровыми веками, сощурилась в сальной ухмылке.
В мозгу прокатилась волна паники. Чужой паники – не моей. «Не боись, – как могла, успокоила я девицу де Мюссе. – Всё путём».
Мы остались вдвоём в комнате, где из мебели имелись только кровать и стул. Мужчина присел на край кровати. Я стояла напротив. Это позволяло смотреть на него свысока. Около минуты мы молчали, не предпринимая никаких действий. Мужчина заговорил первым.
– Послушай… сирота. Ты ведь села играть не для того, чтобы найти себе приятеля на ночь?
Вопрос показался мне риторическим. Поэтому я не стала отвечать.
– Предлагаю сделку, – продолжил человек. – Видишь ли…
