ты Скарлетт Йоханссон и перед тобой открыты все дороги, – сонно тянет Вика. – Почаще улыбайся. Твоя улыбка способна растопить лед.
– Божечки, какая ты забавная, – улыбаюсь я. – А что, если не понравлюсь им? Меня даже не видели, со мной не проводили собеседование, а уже взяли на работу. Как такое может быть?
– Ты просто Скарлетт Йоханссон и этим все сказано, – взмахнула рукой Вика.
– Да брось ты! – отмахиваюсь я и вновь переворачиваюсь на спину. Смотрю в белый потолок и люстра в моих пьяных глазах немного кружится.
– Руководство, а точнее тот, кто занимается подбором кадров видел тебя. Я отправляла фото. И не бойся, выбрала самое классное. Ты там на какой-то конференции, в белой рубашке и собранными в пучок волосами. Такая серьезная мадам.
– У-у-ужас! – тяну я, закрывая лицо руками.
– Ты будешь скучать по мне? – вдруг спрашивает Вика, сев на корточки передо мной. – Сильно-сильно?
Я бы тоже поднялась, но мое тело окутала пьяная лень, поэтому продолжаю лежать на ковре.
– Что за глупые вопросы, конечно же буду!
Она задумчиво кивает, как будто сомневается в моем ответе. Ее неряшливый хвост вовсе распустился, и длинные лохматые пряди раскинулись по спине и плечам.
– А как думаешь, тебе будет одиноко, когда ты заселишься в свой номер послезавтра?
Не выдерживаю и все-таки сажусь напротив подруги, решившей позадавать мне глупые вопросы, ответы на которые она прекрасно знает и без меня.
– Так, в чем дело?
– Отвечай на мой вопрос! – требует она.
Я недовольно вздыхаю:
– Конечно, мне будет одиноко, потому что я буду скучать по тебе и дому. Да я уже скучаю!
Вика вновь едва заметно кивает и с трудом встает на ноги. Берет большой пакет с Дедом Морозом, показавшимся мне каким-то безразмерным, и снова опускается на колени передо мной.
– Знаешь, не очень хочу, чтобы ты чувствовала себя одиноко. Мы с тобой будем созваниваться и все такое, но я знаю, что от переизбытка чувств ты можешь так разреветься, что на следующий день вместо глаз у тебя будут теннисные мячики! Ты, кстати, взяла подушечки для век на такой случай? А то черт его знает, есть ли в этой Лапландии магазины.
– Господи, что ты несешь? – смеюсь я, совершенно не понимая, о чем конкретно мы сейчас говорим. – Кажется, кто-то перепила, да?
Вика оставляет мой вопрос без ответа и вытягивает из пакета два свертка разных размеров в серебристой и золотой упаковочной бумаге.
– Пока я окончательно не вырубилась слушай меня внимательно, хорошо?
Согласно киваю.
– Эти подарки ты откроешь только когда заселишься в свой номер. Хочу, чтобы после долгой дороги, которая дай бог окажется не такой тяжелой, как рисует мое воображение, ты устало развалилась на своей новой кровати и разорвала эти бумажки. Уверена, у тебя тут же поднимется настроение.
Смотрю
