фкавано, – Золотко хлопнул в ладоши. – Надо ввять на ваметку. Вфякий ваф, как надо воввемя ваткнутьфа, ваявляеф ф фифтой фовефтью: «Офтальное – пвофеффиональная тайна». Кий-я! – Он сделал каратистский выпад.
– Кий-я! – подхватил Карло. – Пярнанен, Пярнанен, выгляни в окошко, Пярнанен, Пярнанен, помнем тебя немножко! Кий-я!
Хильда, сдерживая улыбку, вела машину по грунтовке. С обеих сторон паслись коровы.
– А где Кайя? – спохватилась я.
– Велела передать тебе вот это, – Калле наклонился и вынул из рюкзака письмо. О, у Калле теперь есть школьный рюкзак, почти такой же, как у меня, только с Человеком-пауком на боковом кармане. Я с замирающим сердцем взяла конверт: вдруг там плохие новости? Сейчас выяснится, что Кайя передумала! Решила, что разбой не для нее, что лучше она сосредоточится на своих книгах.
Прошлым летом я придумала для Разбойниковых план. Кайя, которая годами принимала Бешеного братца у себя и выслушивала лихие разбойничьи истории, мечтала тоже поразбойничать. Это я ей устроила – предложила быть водителем в смену Хели. В общем, я здорово изменила жизнь разбойников, но до сегодняшнего дня не знала последствий своего вмешательства.
«Милая Вилья!
Обнимаю тебя крепко-крепко, и наконец-то ты снова в составе экипажа!
Могу представить, а точнее, знаю благодаря Хели, какие нелегкие осень и зима выпали на твою долю. Столь отвратительную юную леди, как Ванамо, я не решилась бы даже изобразить в своих книгах – читатели мне бы просто не поверили. И это родная сестра!
Не могу пока составить вам компанию, поскольку как раз сейчас лечу над Атлантикой – моего «Бродягу, пахнущего жимолостью», собираются напечатать в Америке. А еще мой агент закинул сценарий в Голливуд. Представь, Йони фон Чертовдорф может появиться на экранах!
Держите со мной связь через “Х-банду”. Я так утомила Хели своими вопросами о тебе, что она научила меня пользоваться этим каналом. Вернусь после Иванова дня. Свяжитесь со мной незамедлительно, если того потребует ситуация.
С приветом,
твоя разбойничья крестная Кайя.
P. S. Хлебобулочный борец переменился».
Эх. Все-таки ужасно жаль, что Кайи нет. Ведь она лучше всех понимает, как трудно быть одновременно обычным человеком и разбойником.
– Похоже, тетушка уже задумала новую книжку, – заметила Хели. – Опять этот запутанный язык.
Письмо она, разумеется, прочла.
– Что бы мог означать постскриптум? – я была в полном недоумении.
Калле тоже заглянул через мое плечо.
– Какая-то загадка, – сказал он, подумав. – И разгадки я не знаю.
– А ты и не должен, – буркнула Хели. – Это шифровка для Вильи. Кайя, понятное дело, знала, что мы тоже сунем сюда нос. Ну ладно, ладно, – отмахнулась она, оправдываясь, – мы же разбойники. Нам положено нарушать правила. То есть мы должны делать именно то, чего нельзя!
Грунтовка
