с недоумением смотрел на нее.
– Удобно? – спросил я.
– Вполне.
Я повернулся туда, куда смотрела она. Посветив фонарем, я разобрал, что там было большое распятье, на котором Иисус бился в агонии.
Пройдясь по церкви, мы заглянули в кабинет священника. Будь он не заброшен, он бы не вызвал у меня интереса. Но когда тебе выпадает возможность полазить в самых дальних ящиках, становится чуточку интереснее. Кабинет был небольшой. Здесь стоял стол, за ним сразу два книжных шкафа. Книг почти не осталось. На столе остался стоять телефон, лежали какие-то бумаги. Библия. Все уже покрылось слоем пыли.
– Может, тут есть тайный вход в подвал церкви? – со зловещей улыбкой поинтересовалась Ева.
– Ага, иди попробуй потянуть на себя оставшиеся книги, а вдруг…
Я стал открывать ящики в столе в надежде найти что-нибудь интересное.
– А может, попробуешь включить свет?
Я смотрел на нее и не понимал, серьезно она сейчас это говорит или нет. Но выполнил ее просьбу. Щелкнув выключателем, я посмотрел на Еву и демонстративно пощелкал им еще пару раз.
Продолжая шарить в ящиках стола, я обнаружил старую фотографию. Снимок был сделан на фоне больницы. Было лето, все было зеленое, и на меня смотрели мужчина и женщина. На обороте было написано: "Моему самому сексуальному священнику".
Я показал Еве фотографию и подпись.
– Очень мило, – произнесла она.
– Согласен. Интересно, почему не забирали подобные вещи? Ведь это личное, ты так не думаешь?
– Не знаю, может он решил, что ему эта фотография больше не нужна.
– Ведь тут столько всего осталось. Только одних лавок в церкви можно было отдать на переработку дерева и сделать из них что-нибудь полезное. Никогда не понимал людей, которые оставляют столько всего в подобных местах.
Открыв самый нижний ящик, я удивился еще больше, чем подписи на фото.
Взяв журнал, я окликнул Еву, которая так усердно ковырялась в книжном шкафу, перебирая книги.
– Смотри.
– О-го-го! – воскликнула она. – А наш священник был вовсе не святой.
– Ну если только он не окропил этот порно журнал святой водой. Честно, не будь я в перчатках, в руки бы его не взял. Бе, – я кинул его обратно в ящик, и мы стали выходить из кабинета.
Ева достала фотоаппарат и сделала пару снимков кабинета, затем молитвенный зал и фото алтаря.
– Пойдем, пройдемся до котельной и крематория.
– Вот уж в крематорий у меня желания совсем нет идти, – начал возражать я. – У меня мороз по коже, как только я представлю, что тут сжигали людей.
– У меня тоже, – призналась Ева, и я понял, что я не один боюсь этого места. – Но тем веселее, ведь так, мы же сюда приехали пощекотать нервы.
– Верно, пощекотать нервы, – согласился я.
Когда мы шли вдоль клиники, я не сводил с нее глаз. Не проходило противное ощущение, что за нами смотрят. Я понимал, что я сам себе накручиваю это, но
