style="font-size:15px;"> «Ну-ну, – подумал Артем, – интересная тут акустика…»
Он послушал еще, но в соседнем номере была тишина. Сделал свои дела, стараясь не сильно журчать, и вернулся.
– Первую фишку, как самую простую, отдаем женщине, – распорядился Борух. – Я стою вторую, а тебя, Артем, разбужу под утро, постарайся до этого времени выспаться.
Он завалился на диван и почти сразу засопел. Артем последовал его примеру – улегся на кровать, не раздеваясь, только скинув берцы. От белого чистого белья сильно пахло пылью и слабо – чем-то цветочным, и вскоре он благополучно заснул.
День третий
Лена
Красивая рыжая женщина шестой час сидит на стуле посередине комнаты. Вчера вечером она ходила по магазинам, закупая вещи, и вроде бы чувствовала себя нормально. Ну, почти. А посреди ночи проснулась, вспомнив про то, что сделала перед отъездом и подскочила в кровати – зачем? Зачем ей это понадобилась? Или приснилось всё? Какой жуткий сон… Метнулась в комнату – нет, вот она огромная пластиковая сумка «мечта оккупанта» из которой выпирают углами эти странные вещи. Получается, весь вчерашний вечер она старательно обходила этот баул, не замечая его? Забыв, как быстро, озираясь и прислушиваясь, запихивала в него эти странные предметы, как искала к ним… Что-то такое искала. Да и нашла, и засунула, и забыла так же, как сам баул. Который своими руками приперла и поставила и теперь не может понять, как это с ней произошло – и с ней ли? Она ли это сейчас сидит и смотрит на сумки с одеждой, которые собирала вроде бы еще она, и старательно не сморит на баул, который собирала… кто? Не понять. Не уснуть. Не проснуться. Так и сидит на стуле.
Женщина дергается к баулу, останавливается. Дергается к вещам – останавливается. Замирает на стуле. Повторяет цикл. Замирает снова. Достает из кармана телефон, совершает вызов – и сразу его сбрасывает. Лицо ее то застывает маской, то кривится в судорогах эмоций – гнев, страх, возмущение, решимость – и снова ледяное спокойствие голубых глаз. Наконец она кивает, как бы соглашаясь сама с собой, поворачивает стул к столу, берет лист бумаги и ручку, что-то пишет. Кладет записку на сумку с вещами. Переодевается. Старые джинсы, удобные ботинки, рубашка, куртка. Решительно берет большой угловатый баул и, наклонясь под его тяжестью, выходит на лестницу. С трудом вписываясь объемной сумкой в повороты, спускается вниз – на первый этаж и ниже, в подвал, открыв железную решетку прохода ключом.
В подвале пятиэтажки влажно, пахнет плесенью, пылью и канализацией. Слабенькая голая лампочка, свисающая на проводе с потолка, еле-еле освещает узкий проход. Подвал разгорожен на индивидуальные клетушки – по одной на квартиру. Фанера, доски, горбыль, обрезки мебели – кто во что горазд. Железные двери, деревянные двери, сколоченные из реек и обрезков ДВП двери. Рудименты ушедшей эпохи, склады дачных заготовок, последний отстойник вещей перед помойкой. Уже почти никто
