Два года назад я пережил аналогичный случай, но избежал суда, выдав себя. Воин же дважды привлекался к суду по необоснованным причинам.
Крестоносец поудобнее развалился на стуле, игнорируя недовольные взгляды. Спустя миг со вздохами облегчения все расселись с удобствами для себя. Крестоносец с видом профессора посмотрел на Воина.
Тут встал седовласый парень:
– Воин, позвольте представиться, – парень чуть поклонился, – моё кодовое имя Аналитик. Принцип именования Вам, надеюсь, знаком. И, оправдывая свое имя, я прямо заявляю, что Вашей вины в этом деле не вижу. Но я вижу, что Вас подставили, ибо два года назад также выдав себя, я пережил аналогичный случай, что и Вы, и Крестоносец. Потому я на Вашей стороне. – Аналитик сделал попытку улыбнуться и развалился на стуле.
Воин благодарно кивнул.
ВЫДЕРЖКИ ИЗ ДНЕВНИКА ВЕСТНИКА
…Мнения разделились. Четыре Воина Бога приняли сторону Воина, а пять Воинов уговаривали (довольно дружелюбно) Воина принять отречение ради мира и спокойствия. Воин остался непоколебим. Воины Бога остались при своем. Но…
Пять на пять. И Митрополит не имеет права судить Воина. Господи, помилуй грешную Землю, ибо со дня на день разразиться АРМАГЕДДОН…
Дима сидел дома один. Зазвонил телефон.
– Ну?! – вежливо рыкнул он в трубку.
– Привет! Это Катя.
– А! Чего?
– Ты сможешь подойти ко мне? – спросила трубка.
– Прости, Катя, но не смогу. Я уезжаю.
– Куда?
– Секрет, – Дима аккуратно положил трубку на зарядку, хотя хотелось швырнуть ее об стенку…
Рушилась спокойная жизнь. Дима настраивал себя на военное положение. Дима взял руку и альбомный лист бумаги, закурил сигарету и написал: «Простите, но я уезжаю. Ничьей вины в этом нет. Предупреждаю, у отца искать меня не надо, туда я вряд ли сунусь. Вообще, искать меня не надо. Когда придет время, я вернусь. Прощайте».
Докурив, Дима поднялся, подхватил сумку и вышел из дома. Во дворе его уже ждала машина, за рулем которой восседал Икс. Он сел рядом с водителем. Успокаивающе похлопала его по плечу рука Крестоносца, сидевшего на заднем сиденье.
Они ехали молча. На улице шел снег, и, закурив сигарету да прислонившись разгоряченным лбом к дрожащему холодному стеклу, Воин провожал взглядом снежинки. Он даже не стал входить в игру. Из глаз норовили брызнуть слезы, но Воин еще сдерживался, хотя и с трудом. Икс молчал, ибо, как и Крестоносец чутко чувствовал настроение Воина. Оба, дабы Воин не сорвался, не стали входить в игру.
А Воину было жалко вовсе не себя или свою семью (без него семья проживет), а было жалко Катю, ибо, когда Воин выходил из дома, телефон зазвонил вновь, но Воин уже не стал брать трубку. Он лишился последних надежд, которые, как бы он себя не обманывал, были по отношению к Кате.
Но это – Война. А любая Война требует жертв, от которых нормальному человеку становится
