вместительные лотки, в руках были зажаты длинные, с локоть, пружинистые скребки из сталистой проволоки. Пока Шурик показывал Ваньке, как всем этим управляться, Кирюха уже вгрызся в кустарник, в его лоток посыпались щедрым потоком крупные плоды садовой облепихи.
Когда Ванька выбрался из листвы с первым наполненным лотком, у джипа уже высилась здоровенная гора ягоды.
– Ух ты…
– Она сорная, не ухай, – пояснил Кирюха. – Сбор ягоды отнимает половину рабочего времени. Остальное время приходится на ее очистку от листьев, «травы», или «тещи», как говорят облепишники. Мы с Шуркой сначала соберем побольше, потом сядем перебирать. А ты сразу перебирай, пока горка свободна.
К вечеру Ванька наскреб и выбрал аж три мешка облепихи: почему-то облепишники собирали ягоду именно в полиэтиленовые мешки, для крепости вложенные в полипропиленовые. Братья Тоновы сказали Ваньке, что сегодня свою ягоду сдавать не будут, мол, давай твои сдадим. Нас трое, мешка три. Удобно тащить. Так и сделали.
После работы помылись в ручейке и сели у костра. Зазвали на огонек соседей: деревенские сразу откликнулись, азеры сказали, что «Спокойной ночи, малыши» уже закончилось, завтра много работы, потому они изволят спать. Кумандинцы пришли, но от предложенной выпивки по случаю начала сбора урожая вежливо отказались. Кирюха налил им чаю.
– Полторак еще тот урод, конечно, постоянно обмануть трудовой народ норовит, – сказал бригадир деревенских Васёк, угощаясь тоновским самогоном. – Давно б его поле втихушку обобрали. Но охрана у него с пистолетами…
– Охранник спит и видит, чтобы его купили, – тоном знатока сообщил Шурик. – В Мирном мы обычно охранника покупаем с потрохами. Так он еще и помогает ягоду в тачку грузить.
– А на Огаркино по воде мешки спускали на плотах. Но там уже тему просекли, придется менять уловки.
– Ты мне скажи, как вы на Видово охрану обвели? – усмехнулся дед Степан. – Все бригады только об этом и трындят. Мол, братьям Тоновым надо в цирк идти, фокусниками. Такой талант бы да в мирных целях.
Все профессиональные сборщики на полях различных фирм страдали от большого искуса. Непосредственно на поле у них принимали ягоду за одну цену, а в городе за собранное можно было выручить едва ли не в два раза больше. Это для любителя с ведрышком, что руками собирает, не критично, сдать за тридцать или за сорок рублей килограмм свои жалкие крохи. Когда у тебя счет идет на центнеры и тонны, упущенная выгода считается уже десятками тысяч рублей.
– У Видово схема сложнее была. В три приема. Там приходилось привлекать… – начал было Шурик, его прервал брат, что-то заприметивший в ночи. Потому Шурик степенно завершил рассказ уже другим тоном. – …Но это все в прошлых годах, а в новом сезоне мы уверовали в Пресвятую Деву Марию и внезапно решили стать честными.
К костру из темноты вынырнул охранник. Шурик с готовностью протянул ему свободный пластиковый стаканчик, плеснул туда самогон.
– И не страшно по ночи ходить? – спросил его вкрадчиво Кирюха.
– А чего бояться,
