но оглядываться не перестал. К ним тем временем подошел один из охранников:
– Гос–спожа, хочет вас–с видеть.
Язык скарцени назывался змеиным за огромное количество шипящих звуков. А самих их называли «змеенышами». Кожа скарцени, в отличие от любой другой, напоминала змеиные чешуйки, но была теплой и не скользкой. Правда, в глаза им редко кто отваживался это сказать. Скарцени были превосходными воинами, и нанять десяток змеиных бойцов мог позволить себе не каждый богач.
Флозерин кивнул и поднялся, предварительно сорвав с шеи убитой медальон.
Полупрозрачная ткань полога все-таки не давала разглядеть сидевшего внутри, но голос, раздавшийся из паланкина, заставил эльфа тут же напрячься. Голос был детским:
– Я благодарю сына Пеллериона за его меткость и отвагу, – зазвенел весенний ручеек. – Судьбе угодно было свести нас в трудную минуту. Моя признательность обретет более материальную форму при следующей нашей встрече. А сейчас возьмите вот это, – маленькая ручка с множеством браслетов вновь показалась из–за полога. На детской ладошке лежало изумительной работы кольцо с большим дымчатым камнем.
– Возьмите его как память о нашей встрече. Я предвижу, что она не последняя.
Флозерин так же молча поклонился и сделал пару шагов назад. Скарцени подхватили паланкин и, торопясь, скрылись в лабиринте улиц. Эльф повертел кольцо, разглядывая со всех сторон. Кто этих фьери поймет. С них станется подарить кольцо с ядовитым шипом внутри, так, для проверки действия яда. А уж, что они вытворяли друг с дружкой в своем Заповедном лесу, не поддавалось никакому описанию. Более опасных существ Флозерин не встречал.
Кольцо же не казалось опасным, но было сработано на детские, вернее фьерийские пальчики, но стоило его поднести к пальцу эльфа, как оно прямо на глазах приобрело нужный размер.
– Занятно, – хмыкнул Флозерин, разглядывая подарок таинственной незнакомки. Тем временем хозяйственный гном обшарил карманы убитых, благоразумно не трогая тела скарцени. За своих убитых люди–змеи мстили, как за живых. Вскоре на его ладони высилась горка золотых талеров.
– Все новые, из одной партии, – констатировал Герхард, пробуя монеты на зуб. – Не фальшивка. А теперь уходим или, клянусь всеми Богами, мы никогда не доберемся до «Развратницы».
Сначала они ускорили шаг, затем побежали. И все равно ощущение невидимой погони не отпускало их. Когда же они, наконец, выбрались из переплетения улиц на набережную, по которой прогуливались горожане, моряки, дельцы и пираты, напряжение потихоньку стало отпускать их. Перейдя с бега на обычный шаг, они пошли вдоль причалов, вглядываясь в стоящие корабли. Среди них невозможно было отыскать два одинаковых: с изящными обводами, похожие на лебедей корабли эльфов; тяжеловесные трех-четырехпалубные корабли гномов, на которые воинственные коротышки устанавливали гору всякого оружия – от «огнеплюек» до мортир; удлиненные, зализанные корабли скарцени стояли чуть поодаль от остальных; и, конечно же, корабли тех, кто перед боем поднимал черный флаг.
В конце концов, судьбе
