личности» Алексея Быкова, кстати, осталась практически незамеченной подавляющим большинством читателей «Страны багровых туч» – в том числе и мной. До тех пор пока в бюллетене «Понедельник», многие годы самоотверженно издаваемом Владимиром Борисовым из Абакана (этот бюллетень, как и вышеуказанный Борисов, будет цитироваться еще неоднократно), в мае 1992 года не было напечатано эссе Марата Исангазина, неопровержимо доказывающее офицерское происхождение Алексея Петровича. Действительно, кем еще может быть человек, реагирующий на «вводные» начальства (Краюхина или Ермакова) словами «Я!» или «Никак нет», одергивающий гимнастерку перед входом к руководству, знакомый с лучевыми пистолетами и атомными минами и с первого взгляда определяющий карабины-автоматы образца 1975 года? Так что «гобийская экспедиционная база», где служит (еще одна фрейдистская оговорка – не работает, а именно служит) Быков, – еще та мирная советская территория…
Из комментария БН:
За два года, пока шла баталия вокруг «Страны багровых туч», мы написали добрую полудюжину различных рассказов и многое поняли о себе, о фантастике, о литературе вообще. Так что эта злосчастная, заредактированная, нелюбимая своими родителями повесть стала, по сути, неким полигоном для отработки новых представлений. Поэтому, наверное, повесть получилась непривычная и свежая, хорошая даже, пожалуй, по тем временам, хотя и безнадежно дурная, дидактично-назидательная, восторженно казенная – если смотреть на нее с позиций времен последующих, а тем более нынешних. По единодушному мнению авторов, она умерла, едва родившись, – уже «Путь на Амальтею» перечеркнул все ее невеликие достоинства…
А вот тут авторы решительно и всерьез неправы! Вовсе «Путь на Амальтею» ничего не перечеркнул – напротив, мне, например, «Путь на Амальтею» нравится куда меньше, чем «Страна багровых туч», и не мне одному. Лучше, чем «Страна…», из продолжения «быковско-жилинского» цикла не оказались ни «Путь на Амальтею», ни «Стажеры» (с их вызывающими ныне лишь грустную улыбку предсказаниями грядущей победы коммунизма в экономическом соревновании с капитализмом и рассуждениями о том, что, мол, именно мещанин оказался для коммунизма главным врагом), ни «Хищные вещи века». Так что и братья Стругацкие иногда ошибаются…
«Возвращение. Полдень, XXII Век» (1960)
Особое место «Полудня» в творчестве АБС несомненно: в нем авторы изобразили именно тот мир, в котором они хотели бы жить.
Вот что говорит об этом сам БН:
Мысль написать утопию – с одной стороны, вполне в духе ефремова, но в то же время как бы и в противопоставление геометрически-холодному, совершенному ефремовскому миру, – мысль эта возникла у нас самым естественным путем. Нам казалось чрезвычайно заманчивым и даже, пожалуй, необходимым изобразить мир, в котором было бы уютно и интересно жить – не вообще кому угодно, а именно нам, сегодняшним.
Мы тогда еще не уяснили
