остановил настойчивого крепыша, сурово глядя в его глаза.
– Вижу, что и в самом деле сейчас продашь, если не смоешься отсюда.
Куракин был прав. Предупреждение подействовало. И через две минуты «девятка» скрылась из поселка.
– Что тут у вас? – спросил Куракин, вылезая из красной «Оки».
– Все уже тут, Егор Петрович, – мрачно ответил ему Кирсанов. Только вас ждем, – он указал рукой на криминалистическую лабораторию и на стоящего несколько в стороне старшего следователя Ловчинова. Старого знакомого Куракина по предыдущим «мокрым делам».
– Где вы там задержались, Куракин? – спросил следователь. – Мы уже собирались сами труп осмотреть, да ваш сержант убедил меня вас дождаться.
– Извините, господа! – развел руками капитан. – У меня по дороге спустило колесо, – соврал Куракин, становясь против ветра и сдерживая дыхание, чтобы следователь и другие не учуяли запах спиртного. (полбутылки он уговорил на пустыре за фермой, расстроенный происшествием. Из – за чего задержался на полчаса). – Где тонко, там и рвется. Пришлось срочно менять баллон. Как не спешил, а время потерял. Вот оказия!
– Пешком вышло бы быстрее, – сказал Ловчинов. – Сержант уверял меня, вы живете всего в двадцати минутах ходьбы отсюда.
– Да, совершенно верно. В соседнем селе. За 30 лет в первый раз, поверьте, опаздываю.
– Не будем заострять на этом внимание, – добродушно улыбнулся следователь, – приступим к осмотру дома. Вы эту Шерстневу хорошо знали, Егор Петрович? Что можете сказать?
– Скорее всего убийство Анны произошло на почве ограбления. У нее было, чем поживиться. Она торговала в райцентре тряпками и сигаретами, и имела куш каждый день. Одевалась модно. Не то что все прочие бабки. Носила широкополую шляпу, цветной платок на шее и кожаную куртку, как сорокалетняя представительная дама. Жила одна обособленно от всех. Дом ее, как видите, у самого леса стоит. Чуть дальше – автобусная остановка. У себя в селе на остановке я сегодня шуганул неизвестного бомжа. И в села, уже, забрались подлецы. Еще вам важно знать, – добавил Куракин, – тут рядом находится психбольница.
– Интересно, – сказал Ловчинов. – Нужно съездить в больницу. Может, это дело рук какого-нибудь сбежавшего душевнобольного? Как одна из версий принимается. Что же представляла из себя убитая?
– Пенсионерка 58 лет. До выхода на пенсию работала продавщицей в отделе овощей в поселковом сельмаге. – После этих слов участковый запнулся.
– Что же вы замолчали? Продолжайте, – повернулся к Куракину следователь.
… – Я должен признаться, лучше если вы об этом узнаете от меня. Шерстнева – мне не чужой человек. Я с ней прожил около десяти лет. Правда, это было давно.
– Та-ак. Это уже кое-что. Спасибо, за искренность, – улыбнулся следователь. – Я считаю, Егор Петрович, что ваша давняя близкая связь с Шерстневой к сегодняшнему убийству никакого
