style="font-size:15px;"> – Ладно, герой-любовник. Коль скоро ничего другого не остается, тогда уж давай получим то, к чему оба имеем склонность. – Говоря это, Хованская потянулась к нему с недвусмысленным намеком.
– Побойся бога, Ирина, – сквозь поцелуй произнес Иван. – Не двужильный же я.
– Ты, может, и нет, а вот твой дружок вполне, – игриво возразила она.
– Голову бы ему оторвать, – вздохнул парень и решительно притянул княгиню к себе…
Когда они, усталые и разгоряченные, наконец откинулись на мокрые подушки, их желудки практически синхронно выдали характерную трель. А то как же! Голод – он ведь разный бывает. И если с одним более или менее уже разобрались, то иной только еще больше раззадорили. Пришлось подниматься и дружно перемещаться за столик, предусмотрительно сервированный той самой Глашей, которой Ирина попрекнула было Ивана.
– Ну, рассказывай, что там происходило в походе?
– А то тебе неведомо, – вгрызаясь в куриную ножку, произнес Иван.
– Ну, мало ли что мне ведомо. То все по реляциям Голицына да письмам… Не важно, – отмахнулась княгиня.
Вот так вот. Не оставляют боярина без присмотра. Да и верно, чего уж там. Доверяй, но проверяй. Силу-то в его руки серьезную вверяют. А за удачливым полководцем воины, приведенные им к победе, куда хочешь пойдут. Просто потому, что будут ему верить.
– У тебя иной взгляд. Так что рассказывай, – подытожила Ирина.
– Да, по сути, и рассказывать-то там нечего. Плелись, как беременные, в сутки проходили по десять – двенадцать верст. Смех один, а не воинский поход. Помимо этого, подготовка курам на смех. Ну что мешало создать большие припасы в той же Запорожской Сечи, коль скоро своих крепостей не имеем? Так нет же, потащили все с собой. Обоз больше армии вышел, а его охранять нужно. Вот и шли мы от Рыльска до границы с крымцами, почитай, полтора месяца. Степь к тому времени подсохнуть успела, вот татары ее и запалили. Оно бы остановиться да начать ставить крепость, чтобы со следующего года было от чего оттолкнуться.
– На тот поход большие надежды возлагались. Нельзя было останавливаться, – не согласилась Ирина.
– То политика, до которой я касательства не имею. А по военной науке продолжать поход никак нельзя было. И, кстати, помощник Голицына, француз этот, де Атталь, высказывался именно за строительство крепости. Толковый вояка. Да только кто бы его слушал. Всем непременно победу подавай. Вот и поперлись по выжженным землям. Ни о колодцах, ни о речках толком ничегошеньки не знаем. А тут еще и бескормица для лошадей. Половина-то войска – посадская конница. Словом, только на день войска и хватило. Потом поднялся ропот, и Голицын решил все же повернуть обратно.
Иван взял ломоть хлеба, намазал сливочное масло, полил сверху яблочным вареньем и с удовольствием впился зубами в получившийся бутерброд. Вкуснотища! Попутно отмахнулся от наигранно гневного взгляда Ирины, мол, погоди пока. Не мешай. И только умяв-таки лакомство, продолжил рассказ:
