выдернул из воды узкую, бьющуюся на солнце сильным, серебристым лезвием тела, рыбу. Везет! Женьке всегда нравилась рыбалка, но больше всего он мечтал ловить рыбу вот так, на спиннинг. Ни у кого никаких преференций, никаких козырей. Все – как в жизни, всем управляет судьба. Рыба – хищница, он – такой же охотник. На ее стороне – привычная среда обитания и скорость, на его – лишь блесна и крючок.
Это напоминало ему гладиаторские бои в Древнем Риме, где силы сражающихся уравнивались разницей в вооружении. Он даже читал об этом в «Спартаке». Вот бы и ему пару раз забросить спиннинг! Женька знал, если бы сейчас он подошел к Львовичу и попросил, тот не смог бы отказать, памятуя о вчерашнем. Но не способен был Женька на такую дерзость, кроме того, разве мог он теперь относиться к этому человеку, как прежде?
Песок с ладони начало срывать, и Женька оглянулся по сторонам, посмотрел на реку. Солнечные блики, несколько минут назад сонно и липко плещущиеся в ней, побледнели, холодно засеребрились. Облака налились свинцом, листва тревожно билась на ветру. День померк.
К нему подбежал Олег Львович, отворачиваясь от песка, летящего в глаза, закричал:
– Что же ты сидишь?! Не видишь – ураган! Собирайся быстро!
Женька в два счета оделся, едва успев спасти от ветра полотенце, согнувшись, словно под обстрелом, побежал за всеми. Проход он преодолел почти бегом, подталкиваемый в спину железными руками воспитателя, и даже не заметил, как оказался на лугу.
Теперь небо уже все было угрюмого, грифельного цвета, луг тоже потемнел и, словно уменьшился.
– Ну, сейчас даст! – восхищенно и весело прокричал Олег Львович. – Хоть бы, метео предупредило, что ли. Все за мной, – скомандовал он, – вот по этой тропинке, нога в ногу, бегом марш!
Мальчишки побежали, и Женька, конечно же, оказался замыкающим. Впрочем, так ему было даже лучше – ведомым быть всегда легче.
Вдалеке раздались раскаты грома, вокруг совсем стемнело и стало немножко жутковато. Тропинка все вилась и вилась под ногами, Женька стал понемногу уставать, подумывать об отдыхе, но тут начался дождь, хлынул внезапно и сильно, и он промок за секунду. Фигура бегущего перед ним, как-то странно вильнула, неожиданно метнулась в сторону, и Женька, запыхавшийся, ослепший от потоков воды, только сейчас заметил, что остался в одиночестве.
Протерев глаза, он увидел всю компанию под дубом, который сейчас был похож на огромный зеленый зонтик, раскрытый на спицах ветвей. Листья трепетали безвольными лоскутами под градом капель, воскрешая в памяти печальные образы, вызывая бессильную жалость, необъяснимую нежность.
Все кричали ему что-то, призывно жестикулируя, но обида, злость за вчерашнее развернула Женьку в обратную сторону, к такому же дубу, росшему по другую сторону тропинки. «Велика честь!» – почему-то вспомнились Женьке бабушкино выражение.
С размаху ворвавшись в круг, очерченный
