насмешливый голос, но отвлекаться уже было нельзя.
С минуту они кружились в нескольких метрах друг от друга, напряженные, потные, страшные. Враги. Женька не мог видеть себя, но знал, что именно так выглядит сейчас для Бегунова. Несколько раз тот пытался сократить расстояние, но всякий раз Женька отступал, пятясь назад под презрительный свист и улюлюканье. Он чувствовал – время схватки еще не наступило, балансировал на тонкой грани нетерпения и осторожности.
Когда, в очередной раз, он таким способом избежал прямого столкновения, кто-то подставил ему подножку и к вящему удовольствию зрителей, он опрокинулся на спину. В азарте открывшейся возможности покончить с врагом, Бегунов бросился на него, но сгруппировавшись, как на тренировке, упершись ему ногой в живот, Женька перекинул соперника через себя.
Мгновенно вскочив на ноги, он увидел Бегунова, с трудом поднимающегося с земли. По лицу того струился пот, на губах блуждала растерянная улыбка, и сознание взорвалось фейерверком восторга – время пришло! Впервые в жизни он будет атаковать!
Словно очнувшись ото сна, внезапно обострившимся зрением Женька рассмотрел линии, прочерченные струйками пота на лбу Бегунова, напряженные лица зрителей, различил каждую иголку в хвое деревьев, каждую травинку под ногами, мельчайшие бороздки морщин на красноватой коре сосен.
Будто пластины подъемного моста, руки противника понемногу опускались, открывая пространство для атаки, вот они опустились совсем, и Женька не смог сдержать радости. Наконец-то! В мгновение ока сократив расстояние между Бегуновым и собой, он нанес ему несколько быстрых ударов в лицо и снова отступил, теперь уже не пятясь далеко, в любую секунду готовый продолжить бой. Но Бегунов и не думал атаковать. Он прижал ладони к лицу и замер, раскачиваясь из стороны в сторону, издавая какие-то сиплые, невнятные звуки. Между его пальцев вдруг заструилась кровь, он громко застонал.
Все случилось так быстро и неожиданно, что никто не успел среагировать. На лицах «есаулов» появилось изумление и разочарование, словно у букмекеров, только что потерявших свои ставки.
– Ах ты, тварь! – проскулил из-под ладоней Бегунов. – Всю майку мне закровянил!
Он бросился на Ленского, но тот был готов к этому. Хладнокровно, как это делал на его глазах тренер, он сдвинулся чуть влево, оставляя противнику часть своего пространства, а затем выставил на его пути поднятую ногу. Несмотря на кажущуюся легкость Женькиного движения, Бегунов резко, как подкошенный, опрокинулся назад, беспомощно запрокинув голову, хватая воздух руками. Он еще раз попытался подняться, но так и остался на земле, тряся головой, разбрызгивая кровь с лица.
С полсекунды Женька еще танцевал над ним, невероятным усилием подавляя в себе желание добить противника, и все же опустил кулаки.
– Ни фига себе, за хлебушком сходили… – повисло полушепотом в горячем воздухе чье-то изумление.
Первым опомнился Гога.
&nb
